Андрей Кивинов - Испытательный срок

Туманов завернул винтовку обратно в тряпку.

— Ладно, закончили… Перетаскивай тушенку в бэтээр, а я тут еще пороюсь. «Винтарь» и гранаты пускай следователь с понятыми изымает.

— Зачем тушенка? У нас своей полно…

— Чтоб врагу не досталась. И не была бы утрачена в ходе следственных действий. Второе — реальней.

Ромка сделал шаг к машине, но вдруг закашлялся и согнулся в поясе. Выпитая только что водичка оказалась на гаражном полу. Рвота — защитная реакция.

— О-о-о, как вас развезло, милостивый государь… Сотрясение мозгов, похоже… Ладно. Я сам перетаскаю. Ступайте в дом, полежите где-нибудь. А то совсем укачает.

Улов оказался внушительным. В огороде саперы откопали пару «калашниковых» и четыре цинка с патронами, в подвале, в небольшом тайничке, нашли ящик гранат, в сарае под полом притаился еще один цинк — с гранатами для подствольника. Полный ваххабитский набор.

Изъятое сложили во дворе, тушенку же Глеб спрятал в БТР. Бараева перегрузили в свою машину прибывшие эфэсбэшники. Бригада Следственного комитета приступила к составлению протокола и допросам свидетелей. Ромку по причине сотрясения оставили на потом, отпустив на базу.

После обеда пионерский отряд погрузился в заслуженный расслабон. Бойцы отсыпались, и по лагерю разносился совершенно неприличный для контртеррористических времен храп.

Ромке наложили пару швов на бровь, перевязали голову, дали спирта. Помимо брови, Бараев успел серьезно повредить ушную раковину и правую скулу, которая сильно распухла и делала Фокина похожим на Рокки Бальбоа в пятнадцатом раунде. Он сфоткался на мобильник и отправил портрет по ММС в родной мирный Юрьевск. Жене и дочке. Чтобы показывали всем и гордились. Жена не очень обрадовалась.

Он сидел на лавочке перед санчастью и оттаивал под лучами солнышка. Спирт сгладил острые углы, и утреннее происшествие не казалось таким серьезным. Ну подумаешь, граната… Зато теперь он герой.

А Глеб — отличный мужик. Настоящий. Не убежал, не спрятался. И принял единственно верное решение. Ромка бы так, наверно, не смог. Это не в пинг-понг играть. А может, смог… Тут не угадаешь.

Туманов остался возле дома Рамзана со следственной бригадой. Должен уже скоро вернуться.

И точно, отрядный «УАЗ» въехал во двор, остановился. Глеб выскочил из машины, увидел Ромку, быстро подошел, присел рядом, прикурил от своей огнедышащей игрушки.

— Ну как ты? Отошел?

— Башка трещит. Спирта дернул.

— Правильно… Слушай, у нас проблемы.

— Бараев загнулся?

— Да все б только обрадовались, — Туманов ругнулся, потом по-партизански огляделся, — там эти черти из «следствия» прицепились — где тушенка, где тушенка? Мол, Рамзан говорит, что было двенадцать коробок, а осталось три. Козлячество натуральное… Мы им Бараева добыли, а они с какими-то консервами… Разорались, мол, это улики, мы проверку проведем… В ОСБ материал отправим.

Глеб еще раз разбавил родную речь запрещенными в СМИ оборотами.

— Улики, блин… Я ж не для себя эту тушенку загрузил, для всех.

— А Митрич что?

— А что Митрич? Я ж ему не докладывал… Какая разница, сколько коробок? Можно подумать, от этого уголовное дело развалится и Бараева отпускать придется… Короче, Ром… Я показания дал, что никаких коробок не видел. Зашли в гараж, тебя развезло, блевать начал. Сразу и свалили, не успев обыскать.

— А «винторез» с гранатами?

— Они уже сами изъяли… Обидно, палку не срубим, да чего уж тут… Тебя допрашивать завтра будут, так что, если речь о тушенке зайдет, ты уж подтверди. А не зайдет, и слава богу. Лады? Тем более, ты действительно коробки эти долбаные не грузил.

— А здесь-то не найдут?

— Банки стандартные, как патроны. На них не написано, откуда они. А коробки сожжем.

— Ладно… Скажу, не жалко. Не велик грех… С Гаджи что делать? Он так в зиндане и сидит.

О задержании Исмагилова, кроме Миронова, никому не докладывали.

Глеб потер подбородок и скривился. Словно заемщик, которому неожиданно напомнили про долг.

— Не получится его выпустить… Я следакам рассказал, откуда инфа на Бараева, они уперлись — никаких договоров, Исмагилова завтра к ним вместе с героином.

— Я ж тебе сразу говорил! — Ромка, несмотря на боль в челюсти, высказался довольно эмоционально. — Мы ж ему обещали!

— Да ладно… Пусть спасибо скажет, что почки не опустили и вообще не хлопнули… Куда его отпускать? Чтоб завтра он снова басмачил? Ну на хрен… Ничего, за Бараева пару годков скостят. Так что все по-честному.