Николай Леонов - Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

— Так быстро и просто? — восхитился тот. — А я думал, мне сейчас будут красить ладонь, прижимать ее к бумаге…

— Мы тоже идем в ногу со временем… — сдержанно улыбнулся Гуров.

Когда эксперт ушел, Лев спросил у Золотилова о том, как Джулия пережила ту скандальную интернет-публикацию. Его собеседник сокрушенно махнул рукой:

— Если по совести — а с вами, мне кажется, мы можем говорить откровенно, — с горечью вынужден констатировать, что свою дочь я упустил… Как я понял, для нее даже такая огласка, как это говорят молодые, «по барабану». Мы с ней разговаривали на эту тему, и мне стало ясно, что она не испытывает ни стыда, ни огорчения. Она откровенно, не краснея, сказала, что спит с мужчинами, что ей это нравится и ничего менять в своей жизни она не собирается. И самое горькое, что в этом — немалая доля моей вины. Это моя плата за успехи в бизнесе.

— Ну, не будь таким строгим! — Элла тронула его за руку. — Это бывает. Моя школьная подруга до семнадцати лет творила и вытворяла такое! А потом вдруг взялась за ум, пошла учиться, вышла замуж. Сейчас у них с мужем подрастает сын… Так что, как говорится, пусть перебесится. Что уж теперь поделаешь?

В дверь раздался стук, и на пороге снова появился эксперт. Протянув Гурову лист бумаги, он доложил:

— Установлена полная идентичность присланных нам отпечатков с только что взятыми.

В кабинете на мгновение наступила мертвая тишина.

— Ошибки быть не может? — строго уточнил Гуров.

— Лев Иванович, сверяла электроника — она никогда не ошибается… — эксперт пожал плечами.

Разом помрачневший Золотилов провел по лбу ладонью.

— Вот это подстава! — пробормотал он. — Это — да-а-а… Но как же это может быть, если последние несколько месяцев я даже не прикасался ни к одной бите?!! Это просто мистика какая-то! Японский городовой! Да что это за напасть такая?!

— Ну, какая тут мистика? — Лев неопределенно качнул головой. — Заранее заготовленные и умело выполненные хитрые трюки. Только и всего лишь…

— То есть у вас к Валентину претензий нет? — обрадованно спросила Элла.

— Ну, как сказать… — Гуров развел руками. — У меня лично нет. Но вот формально на данный момент Валентин Алексеевич — увы, никуда не денешься! — является единственным пока подозреваемым.

— Надо понимать, прямо от вас я отправляюсь в СИЗО? — Золотилов угрюмо вздохнул.

— Необязательно… — с некоторой даже флегматичностью, чуть задумчиво рассудил Лев. — Можно обойтись подпиской о невыезде. В какой-то мере это даже на пользу — пусть организаторы провокации с убийством Коконина думают о том, что мы их наживку проглотили и поверили в подлинность подтасованных событий.

— Ну, и на том спасибо… — Валентин обреченно махнул рукой. — Лев Иванович, я надеюсь на вас как на порядочного человека и высококлассного специалиста в области сыска. Когда вся эта белиберда закончится — а я надеюсь, что это случится очень скоро, — я постараюсь не оказаться неблагодарным.

Гуров тут же упреждающе вскинул руку:

— Ни о каких благодарностях даже не будем вести разговор! — строго предупредил он.

— Конечно-конечно! — охотно согласился тот, явно что-то задумав. — И еще, Лев Иванович. Хотел бы прояснить один личный момент, о чем пока даже Элла не знает. Да, Эл, есть такая вещь. Просто я опасаюсь, что, когда вы до этого докопаетесь сами, ко мне появится слишком много вопросов, что может повлечь какие-то новые подозрения. Так вот, на самом деле моя изначальная фамилия — Слепцов. Я сын того зампреда, который… Ну, у которого с покойным Виктором Евгеньевичем когда-то произошел конфликт…

Элла с округлившимися глазами изумленно взирала на мужа. А тот рассказал о том, что после смерти главы семьи Слепцовых его мать повторно вышла замуж за ленинградца, начальника крупного строительного треста Алексея Золотилова. Валентин на ту пору был уже совершеннолетним, учился в экономическом вузе. Алексей Золотилов, у которого никогда не было детей по причине здоровья, воспринял Валентина как своего законного наследника. Но у него было условие — наследник должен носить его фамилию.

Валентин отказываться не стал. К своему отцу он не питал особо нежных чувств. Он хорошо знал о том, что тот всю жизнь изменял матери, что гораздо больше любил сына, рожденного ему одной из многочисленных любовниц, нежели законного. Их взаимоотношения всегда были натянутыми и весьма прохладными. Поэтому он охотно обменял паспорт, из Слепцова Валентина Тимофеевича обратившись в Золотилова Валентина Алексеевича.