Алексей Макеев - Убийство на бис

Эдик заволновался, сделал шаг вперед и хрипловато проговорил:

— Папа, я должен тебе кое-что сказать.

— Что ж, Анатолий Петрович, мне пора. — Гуров поспешно попрощался с Носковыми и направился к выходу в город.

Ему отнюдь не хотелось присутствовать при объяснении Эдика с отцом. Лев Иванович понимал, что тот едва ли будет счастлив узнать о том, что планы Милютина, с которыми он в корне не соглашался, все-таки осуществились.

Была суббота, двенадцатое сентября. В главном управлении внутренних дел сегодня официальный выходной у всех сотрудников. В здании присутствовали только дежурные. Скорее всего, генерал-лейтенант Орлов тоже отдыхал.

Крячко вполне мог работать, но и его в кабинете не должно было быть. Те поручения, которые Гуров оставил ему перед отъездом, не позволяли Станиславу сидеть на месте. Впрочем, о том, чем был занят Крячко, Гуров легко мог узнать, набрав его номер. Не откладывая дело в долгий ящик, он достал сотовый и позвонил.

— Лева, привет! Мы работаем, все идет по плану. Не трать деньги! — бойкой скороговоркой отбарабанил Стас.

— Слушай, тебя в министры финансов надо, ты так радеешь о распределении чужих средств! — восхитился Гуров, усмехнувшись про себя. — Расслабься, друг, я в Москве.

— Да ну? — удивился Крячко. — А почему же прервался твой гастрольный вояж?

— Потом объясню. Лучше расскажи мне, что удалось выяснить. Жду подробного отчета.

— А ты где? — поинтересовался Крячко, и Лев Иванович назвал свои координаты.

— Слушай, давай через полчаса встретимся в главке. Получишь полный отчет.

— Хорошо, — ответил Гуров и направился к метро.

Отчет Крячко содержал массу новых сведений. На своем столе Гуров обнаружил документы, которые Стас должен был приготовить.

По словам Крячко, Анатолий Петрович Носков из аэропорта поехал в свою фирму, а потом улетел в Пермь, откуда вернулся вчера вечером. Лев Хаимович Лейбман получил известие от немцев. Мол, к их большому сожалению, они вынуждены расторгнуть договор с фирмой «Кристалл» на получение гранта и постановку мюзикла. Добропорядочным бюргерам не нужны были громкие скандалы с убийством.

По этой причине Лейбман пребывал не в самом лучшем расположении духа, практически никуда не выходил из своего дома на Остоженке. Чем он планировал заниматься дальше — одному богу известно.

Антонио Тедески с видом побитой собаки вернулся в дом Анны Кристаллер и попросил разрешения пожить там. Виктория Рудакова, которая сейчас неофициально исполняла функции домоправительницы, приняла его, хотя и без особой охоты. Тедески, напуганный посещением кабинета Гурова, вел себя образцово, пытаясь загладить свою вину. Он помогал Виктории Павловне по хозяйству, ездил с мелкими поручениями и даже не встречался с наркодилерами.

Сама Виктория Павловна, похудевшая и подурневшая, ждала решения участи сына, попутно занимаясь приготовлением к похоронам подруги. С Жанной Саакян она больше не встречалась, и та, кажется, ее не беспокоила. Оперативник, которому Гуров поручил отработку этого вопроса, выполнил ее грамотно. Он побеседовав с Саакян в нужных тонах. Журналистка, кажется, прониклась и угомонилась.

Нотариус Корзун исправно приезжал в свою контору к девяти утра, просиживал там до шести вечера, после чего возвращался домой. Так происходило ежедневно.

Василий Юрьевич Завадский лечил свою простуду, да так и не справился с ней. Он попал в больницу с воспалением легких. Ольга Летицкая пела в театре свои обычные партии. Андрей Сенин два раза приезжал домой к Федору Полонскому и проводил там довольно много времени. Сам Полонский по-прежнему не подавал никаких признаков жизни и нигде не был замечен.

— А вот это интересно! — подхватил Гуров. — Полонский так и не объявился, но Сенин у него регулярно бывал?

— Не то чтобы совсем регулярно, но два раза был. Еще приезжал некий солидный человек. Ребята выяснили — это администратор Игорь Кручин.

Гуров прищурил глаза, соображая.

— Сегодня у нас суббота, — вслух констатировал он. — Шоу «Сенин и Полонский» как раз по этим дням и выходит. Оно, если мне не изменяет память, идет в прямом эфире. Отлично. Я постараюсь выловить Полонского у телестудии сразу после программы. Тут ему уже не отвертеться. Пора наконец узнать, почему от нас бегает этот любитель оставлять пустые бутылки на месте совершения убийства.

— Слушай, Лева! — Крячко поскреб подбородок и сказал, понизив голос, будто их могли услышать: — А что, если его… того?