Алексей Яковлев - Пернатый оберег

Глеб так расчувствовался, что незаметно для себя стал думать стихами. Но сожаления в его душе сочетались с упованием.

«Зато несет эта ангельская вагонная певица в пассажирские массы идеи благородные, пытается совесть пробудить даже в закоренелых в злодействах сердцах! На кого-то ее призыв к добру и милосердию подействует, призадумается о жизни своей… М-да… А от других — как от стенки горох! Они увещевания святых апостолов и самого Христа пропускают мимо ушей. А уж уговоры простой монашки, пусть и с чудесным ангельским голосом, для них вообще звук пустой! И много их, таких тугоухих… Идет война антинародная, криминальная война! И ни ангельским голосом, ни телеувещеваниями ее не остановить! Если даже таких хозяев жизни, как Никита, Изяслав и Дэн Никандровы и господин Табунов, запросто отправляют на тот свет, кто вообще может чувствовать себя в безопасности?!»

Предаваясь такой меланхолии, Глеб доехал до Москвы, а потом и до своей общаги. Что-то совсем грустно ему стало: жизнь не радует. Вот и Юлия его позабыла. Наверное, увлеклась молодым южноамериканским гринписовцем. Вместе борются за сохранение популяции каких-нибудь опоссумов. С горя решил позвонить Новикову: может, хоть мачехе в связи с трагической кончиной Дэна Юлия по телефону выразила свое соболезнование. Новиков плохое настроение Глеба сразу заметил:

— Что загрустил, казак, голову повесил? Аль мало красных девиц вокруг шастает? Аль зарплату тебе никак не повысят? Аль на майорское звание представления не подают? Не сомневайся! Будешь ты полицай-майором!

Даже обругать его за подковырку не было настроения…

— Чему радоваться? От Юлии никаких вестей. Могла бы хоть из вежливости позвонить, справиться о здоровье, что ли… Мне же номер ее южноамериканского телефона не известен. Всё ваша служба безопасности позасекретила: и что надо, и что не надо.

— Засекретили только из сочувствия тебе. Знаешь, в какую сумму туда роуминг обойдется? Ты не только комнату в коммуналке себе после своих любовных звонков не купишь, на коврик у дверей денег не останется! А Юлия тебя не забыла, даже через свою ненависть ко мне переступила — спрашивала у меня, как до тебя дозвониться. Но я ответил, что ты в дальней командировке, воюешь среди гор высоких, куда мобильная связь не достает.

— Да ты!.. — возмутился Глеб. — Да я тебя!..

— Погоди, не ори! Скажи мне сначала: хочешь ли ты организовывать похоронный ритуал на собачье-кошачье-птичьем и прочих братьев и сестер наших меньших кладбище ЗАО «Общее благоденствие»?

— Я что, похоронных дел специалист? — изумился Глеб. — Собак, кошек и прочих добрых тварей я люблю, но заниматься их похоронами не собираюсь.

— А работу собачье-кошачьего санатория для ВИП-друзей человека курировать собираешься?

— Ты мне зубы не заговаривай! Почему не сказал Юлии, что я уже вернулся из командировки, и не сообщил ей номер моего телефона? Зачем девушку обманывал?

— Тебя я от нее спасал! Потому что Юлечка искала тебя, чтобы препоручить твоим заботам все предприятия ЗАО «Общее благоденствие», за исключением бутика сверхмодной молодежной одежды. А я бы его как раз курировать не отказался: там в женском отделе и продавщицы, и посетительницы очень даже… Но ты туда не вздумай и соваться — выйдешь обратно уже на костылях. Кстати, ты костыли-то себе уже закупил? Юлечка скоро из Южной Америки возвращается, так что запасайся медицинским инвентарем заранее. И комнату в коммуналке поскорее покупай! А то навестит тебя твоя любимая в общаге и встретит в коридоре какую-нибудь девушку. Может, и не твоя гостья это была, а к соседу приходила. Только, боюсь, Юлечку тебе придется долго разуверять и уверять в этом, причем стоя на одной ноге…

— Не так нежное общение с Юлечкой будет страшно, как ты его малюешь! Я сразу объясню милой-дорогой, что при всей моей огромной любви к ней и к братьям-сестрам нашим меньшим я никак не смогу курировать санаторно-ритуальные предприятия ЗАО «Общее благоденствие», потому что чуть ли не круглосуточно занят на службе.

— Но ты же знаешь, какой работой, по мнению прогрессивно-консервативно-либеральной общественности, занимаются правоохранительные органы, — ехидно усмехнулся Новиков. — Они вымогают взятки и крышуют палатки, а в промежутках между вымоганием и крышеванием разгоняют митинги, шествия и собрания. И Юлия это общее мнение разделяет, никчемной малоденежную службу в полиции считает, поэтому работать в ЗАО «Общее благоденствие» тебя заставляет. Но совет мой тебя спасает: с Горюновым помирись и совладельцем охранно-сыскного агентства «Следопыт» становись. Коммерческие предприятия и символические с нашими братьями-сестрами меньшими объятия — только это стоящие занятия, так Юлия считает. Но только тот, у кого голова варит, это понимает.