Виктор Пронин - Банда 7

— Убедительно, — кивнул Пафнутьев.

— Убедительно, потому что все это так и было, — самоуверенно заявил незнакомец. — А дальше я предлагаю вам такой ход событий... Пияшев, придя на квартиру, а пияшевская квартира была еще и своеобразным домом свиданий, так вот, войдя и увидев труп, понял, что произошло. Он взял пленку с микрофильмом и еще раз убедился — Сысцов. Позвонив ему, открыто сказал — ты, мужик, на крючке.

— Принимается, — кивнул Пафнутьев.

— Чтобы обесценить пленку, Сысцов возвращается в эту квартиру и, полагая, что женщина мертва, наносит удар ножом по шее и, естественно, уносит орудие убийства — сковородку. И таким образом обесценивает пияшевскую запись. Дескать, женщина убита вовсе не сковородкой по голове, она убита ножом. Как вы поначалу и решили.

— Вы утверждаете, что все так и было? — спросил Пафнутьев, придя наконец в себя.

— У вас есть другое объяснение, учитывая обстоятельства, которые стали известны? Другого объяснения просто не может быть. — Самоуверенность незнакомца на этот раз позабавила Пафнутьева. — Их просто не может быть, — повторил незнакомец.

— А второе убийство?

— Его совершил Фурлетов. Константин Петрович Фурлетов.

— А это кто такой?

— Он скоро появится в уголовном деле. Это человек Сысцова. Сысцов поручил ему совершить это убийство, которое являлось бы точной копией первого. В этом была цель — точная копия первого.

— А может, Сысцов и совершил второе убийство?

— А зачем? Во время второго убийства Сысцов был в Италии. Его замысел был таким — оба убийства исполнены одним и тем же человеком. Второго он совершить не мог, следовательно, и первое убийство совершил не он.

— А может быть, вторую женщину убил Величковский?

— Нет, — твердо заявил мужичок. — Он слаб. Во всех смыслах слова. Привозить девочек из Пятихаток он может, умеет сфотографировать их нагишом... Но не более.

— А Пияшев? Разве он не подходит на роль убийцы?

— Зачем ему этим заниматься? Сысцов на крючке, следовательно, фирма у него уже в кармане. Сысцов отдаст ему не просто пятьдесят один процент, он отдаст все сто процентов.

— В таком случае, — заговорил Худолей, — в таком случае... Уж если вы все знаете и можете так легко все объяснить... Как понимать неожиданный отъезд Светы?

— Из всего, что вам известно, ответ напрашивается сам собой. Я мог бы на этот вопрос и не отвечать. Света пришла в свою квартиру, в комнате труп. От увиденного она в полубессознательном состоянии. А у Пияшева на нее заказ в Италии. Она ведь и раньше бывала в этих поездках. В мертвой руке убитой женщины — нож, который принадлежит Свете. С ее отпечатками Пияшев и сунул этот нож в руку женщине. Ему не составляло труда убедить Свету в необходимости срочного отъезда, пока об убийстве не прознали следственные органы, — мужичок кивнул в сторону Пафнутьева. — Он сказал ей, что нужно уехать хотя бы на время, пока все выяснится, пока во всем разберутся и так далее... И она дрогнула. А кто не дрогнет?

— А кто вы, собственно, такой? — не выдержал Халандовский. Он чувствовал, что как хозяин должен избавить Пафнутьева от бесцеремонных вопросов.

— Автор, — ответил мужичок.

— Это, простите, в каком смысле?

— В том смысле, что все происшедшее — мой вымысел.

— Но тогда... тогда получается, что и мы все... тоже ваш вымысел? — побледнел от гнева Шаланда.

— Совершенно верно, — невозмутимо кивнул Автор. — Но вас не должно, это расстраивать, поскольку сегодня мы расстаемся. Не знаю, как получится, но, думаю, навсегда. Во всяком случае, надолго.

— То-то я смотрю, вроде мы где-то встречались, — сказал Пафнутьев.

— Что значит встречались... Мы и не расставались. Десять лет вместе. И заметьте, никто из вас не погиб, никого не настигла бандитская пуля, бандитский нож, хотя риска, опасностей было достаточно. Пришла, ребята, пора прощаться. Дальше живите сами. Вы сможете, все у вас получится. Я сейчас уйду, а вы продолжайте свой пир, это не последний ваш пир... По делу мы все вопросы сняли? — обратился автор к Пафнутьеву.

— Вроде все... Осталось их закрепить юридически.

— Это вы сможете и без меня. Осталось еще одно... У меня для вас подарки. На память.

— Царские? — усмехнулся Халандовский.

— Нет, цари такого не могут. Павел Николаевич, подойдите к телефону.

— Я должен кому-то позвонить?

— Нет, вам звонят.

— Не слышу никакого звонка.

— Подойдите к телефону, Павел Николаевич, — настойчиво повторил Автор.

Пафнутьев, недоумевая, встал, оглянулся на друзей, неуверенно шагнул к телефону на подоконнике, и в этот момент раздался звонок. Уже решительнее Пафнутьев шагнул к аппарату, поднял трубку.