Алексей Макеев: Товарищ майор

– Клиническая картина выглядит как отравление метиловым спиртом. Скорее всего, смерть наступила от паралича дыхания и ослабления сердечно-сосудистой деятельности. Есть признаки декомпенсированного метаболического ацидоза. Когда вызвали «Скорую помощь», пострадавший, вероятно, был еще в коме, но очень быстро скончался. Более точно вам ответит судмедэксперт.

Клотов указал кивком головы на бутылку водки, стоящую на стойке бара.

– Отравился этим?

– Судя по всему, да, – сказал врач. – Девушка, очевидец, говорит, что он пил из этой бутылки.

Клотов посмотрел на администраторшу. Та усиленно протирала салфетками мокрые глаза, рискуя попасть в них своими уникальными ногтями.

«Наверно, накладные», – подумал майор и вспомнил ногти своей супруги, безжалостно спиленные под самое основание.

– Метиловый спирт на вкус и цвет не отличишь от питьевого, – продолжал Медведев. – Пострадавший также пил апельсиновый сок, но навряд ли это как-то связано со смертью.

– Возьмем водку и сок на экспертизу, – заметил Варенцов.

– Лучше все крепкие напитки проверить на наличие яда, – посоветовал Клотов.

– Правильно, – согласился следователь. – Все и проверим.

– Много он выпил? – спросил майор, обращаясь к Вале.

Администраторша оторвала нос от салфетки и тихо ответила:

– Полную рюмку.

– Кубиков сто, – заметил врач, смерив рюмку метрическим взглядом. Он редко ошибался, когда судил об объемах и процентных составах жидкостей.

– А что, разве можно отравиться рюмкой метилового спирта? – поинтересовался майор.

Врач провел в голове какие-то вычисления.

– Раз он выпил полную рюмку, значит, спирт наверняка разбавлен.

Валя была шокирована смертью своего директора. Но даже искренние переживания не мешали ей внимательно слушать то, о чем говорили мужчины.

– Алексей Дмитриевич сказал… когда это выпил, – негромко заметила она, зная, что ее обязательно услышат, – …что водка была очень крепкой.

Медведев сосредоточенно посмотрел на Валю и снова посчитал что-то в уме, будто ее замечание про «очень крепкую водку» было для него очень конкретной и точной подсказкой.

– Предположительно чистого яда в рюмке было миллилитров пятьдесят. Если не ошибаюсь, смертельная доза метанола для человека – от сорока до двухсот пятидесяти миллилитров. Но чтобы стать калекой и ослепнуть, хватит и десяти.

– Значит, отравить такой рюмкой, даже полной, со стопроцентной гарантией нельзя? – уточнил Клотов.

– В моей практике люди выживали после приема более значительных доз, – спокойно заметил врач, – особенно если успевали вызвать рвоту и подлечиться хорошей водкой. В данном случае водка – лучшее противоядие. Но даже если бы этот человек не умер от такого количества метилового спирта, он бы, без сомнения, очень сильно пострадал и стал инвалидом. Смерть при таком отравлении вполне логичный исход. Но то, что он умер так стремительно, может говорить о наличии какого-нибудь заболевания. Например, о пороке сердца.

– О его здоровье мы можем узнать у близких, – заметил Варенцов.

– Я бы больше доверял судмедэксперту, – высказал свое мнение Медведев, – Медицина – наука скорее экспериментальная. О здоровье живых она судит, основываясь больше на предположениях. Вскрытие же, как правило, дает более точный диагноз.

С Валей случилась повторная истерика. Дождавшись, когда медсестра успокоит всхлипывающую администраторшу, Медведев попрощался:

– Всего хорошего. Здесь мы уже помочь ничем не можем.

Врач и медсестра быстро удалились, оставив Алексея Агарова на долю специалистов иного профиля.

Милиционер и следователь прокуратуры подождали, пока белые спины врачей исчезли за дверью, и подошли ближе к покойнику.

– Позовите, пожалуйста, охранника, – попросил Валю Варенцов. – Нам понадобятся двое понятых.

Администраторша поднялась со стула и, покачиваясь на ватных ногах, направилась в холл.

Следователь бережно положил свой плоский портфель на стул, где еще недавно сидел директор ночного клуба. Быстро справившись с заедающим замком, Варенцов достал из портфеля толстый блокнот и открыл его на первой неисписанной странице. Прогладив ладонью разворот, он вынул из кармана пиджака шариковую авторучку и написал вверху страницы: «Агаров. Отравление». Затем Варенцов посмотрел сверху вниз на тело покойного и место его падения, стараясь уделить внимание всем, даже незначительным, деталям. Он пробежал взглядом по телу директора и сделал первые сокращенные пометки в блокноте. Досконально рассмотрев все, вплоть до эксклюзивной обуви директора, следователь без симпатии покосился на свои старые туфли. Они выглядели неважно даже после чистки обувным кремом.