Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

Нина тоже положила трубку, посмотрела на побледневшего Академика, спросила:

— Ну что скажете, уважаемый?

— То, с чего начал: бежать надо, пока живы. Я не трус, но силы свои соразмеряю. Они люди другого масштаба, с ружьем, девочка, не прут на танки. А с Буничем вы говорили блестяще, просто великолепно. Преклоняюсь.

— Спасибо за комплимент. — Нина была искренне польщена. — Что главное вы отметите в характеристике полковника?

— Крайне опасен, — не задумываясь, ответил Академик.

— Не надо было звонить, что полковник крайне опасен, видно за версту, — улыбнулась Нина. — Главное, что он человек слова.

— Вы поверите ему на слово?

— Я поймаю его на слове. Ведь позавчера менты брали наших суперменов. Почему полковник не цикнул на нашего майора, терпел унижение?

— Элементарно. — Академик взглянул снисходительно. — Они выполняют здесь специальное задание, не хотят раскрываться перед местными коллегами, зная, что среди них многие работают на нас.

— Вы такой умный, Павел Николаевич. — Нина подлила гостю сухого вина.

— Не такой уж и умный, просто опытный, — скромно ответил Академик.

— Раз вы такой опытный, ответьте, что в нашем городе может привлечь столичного полковника-важняка? Что, у нас банк взяли, «зеленые» изготовляют или через нас наркота идет?

— Ну… — Академик пригубил вино, — всякое бывает, мы можем не знать, а они получили сигнал…

— Чушь собачья! — грубо перебила Нина. — Чего мы можем в нашей деревне не знать? Они вломились в кабак за несколько минут до сходки, уходили — столкнулись с первыми «парламентариями», даже не глянули на них, полковника и немца уголовная шушера не интересует. Им неинтересны ни вы, Павел Николаевич Фокин, по кличке Академик, ни Мустафа, ни даже ТТ. Вы сами верно определили, у них другой уровень. Они сидят на даче, ни с кем не встречаются, никого не ищут, они чего-то ждут. Вы говорите, осесть на дно? Мы им даром не нужны, конечно, сунемся поперек — сожрут, костей не выплюнут. Но в глухой городок России на встречу с кем-то не посылают полковника-важняка и сотрудника Интерпола.

Нина постучала пальцем по голове Академика и ласково закончила:

— Жопу надо иметь.

— Нина! — Академик поправил прическу. — Вы только что были благородной дамой.

— Я разная. — Нина плеснула в стакан коньяка и проглотила, словно воду. — Столько мужиков вокруг, ни одной головы, с ума сойти можно. Как замочить кого-нибудь, обмануть, «куклу» вмастерить, отнять по-простому, тут вы мастаки! Серьезное дело под боком раскручивается, а ты бежать собрался? Академик! Костюм аглицкий, галстук в горошек, ботиночки сверкают, а душа как у мыша. Смотреть на тебя противно.

— Не смотри, пойди смени компрессик. — Академик кивнул на дверь спальни. — Мигрень, говоришь?

— Кого они ждут, по какому делу? — Нина махнула на собравшегося подняться из кресла Академика рукой. — Они здесь не по службе, по своему личному делу. А учитывая уровень полковника и наличие немца, это крупное валютное дело.

В дверь позвонили, Нина легко поднялась, вылетела в прихожую, щелкнула замком. На площадке стояла маленькая женщина без возраста, эдакая серая мышка, зашептала:

— Василий пробыл минут сорок и укатил, супружница его темнее тучи. — Мышка протянула Нине маленький сверток. — Все сделала, как вы велели, пожалуйста.

Нина взяла пакетик, пошла за деньгами, обронив:

— Подожди, сейчас принесу.

— Опосля, опосля. — Мышка махнула сухонькой ручкой и скатилась по ступенькам. — Знаю, вы божий человек, не обидите.

Нина захлопнула дверь, вынула из пакетика миниатюрный магнитофон, вернулась в комнату. Академик глаз не сводил с магнитофона, не удержался и спросил:

— Что это такое?

— Возможно, ничего, а возможно — ответ на главный вопрос. Кто есть кто? Зачем? И почему? Господин полковник прихватил нашего мента Ваську Михеева, продержал ночь, потом отпустил. Он вернулся утром домой, здесь запись его разговора с женой, — объяснила Нина, включая магнитофон.

— Какая техника! — воскликнул Академик. — Высоко летаете, мадам.

— Стараемся. — Нина увеличила громкость.

После взаимных приветствий и общих житейских разговоров женский голос произнес:

«— Василий, ты мне голову не морочь, чую, бабу завел.

— Ты, Дуня, умом двинулась, — невнятно ответил Василий, тяжело сглотнул, брякнул посудой. — Я что, первую ночь на работе?

— Ой ли, Вася? — Женщина захлюпала, высморкалась. — Я звонила дежурному, он сказал, что никаких происшествий, где капитан Михеев — нам неизвестно. И ешь ты, Вася, через силу, кормленый ты, я же вижу».