Алексей Макеев - Лига правосудия

— Джафар постарался, — улыбнулся Лев.

— Кто такой, почему не знаю? — возмутился Стас.

— Я тогда один в командировку ездил, там с ним и познакомился, — объяснил Гуров.

Он нашел телефон посольства, позвонил и спросил, как можно связаться с господином Мусангалиевым. Потом перезвонил по этому номеру и, услышав ответ, сказал:

— Это Гуров. Спасибо тебе, Джафар.

— Старый долг возвращаю, — засмеялся тот.

— Какой долг? — удивился Лев.

— Ты помнишь, что бандитов, которые на инкассаторов напали, четверо было?

— Конечно! Двоих мы в пригороде взяли, а другие двое с деньгами на машине уйти пытались. Ты еще тогда им колесо прострелил, и они вынуждены были остановиться. Потом была перестрелка, одного мы ранили, второй был убит. А что?

— Эх, Гуров! Все ты помнишь, а главное забыл. Когда я из-за нашей машины высунулся, чтобы в бандита выстрелить — он у меня прямо на мушке был, ты меня оттолкнул и выстрелил сам. И убил его! Я тогда здорово на тебя обиделся, что ты мне самому выстрелить не дал, хотел героем себя чувствовать, а ты мне ничего не сказал, усмехнулся только. А когда я пистолет свой посмотрел, то увидел, что там уже ни одного патрона не было. Вот и получилось бы, что я безоружный перед бандитом оказался, а у него автомат инкассатора был. Ты мне жизнь спас. Помнишь это?

— Прости, Джафар, не помню, — виновато ответил Лев.

— Я тогда домой пришел, отцу все рассказал, матери. Обрадовались они, отец сказал, что вот у нас еще один сын появился. Приглашай его к нам, мы стол накроем, посидим. Я пришел к тебе в гостиницу, благодарить начал, думал, обнимемся мы, как братья, ты к нам в гости пойдешь, праздник наш разделишь. А ты мне лекцию прочитал о том, что мало хорошо стрелять, нужно еще и выстрелы считать, и идти к нам отказался, сказал, что некогда тебе. Расстроились тогда мои родители, что дорогого гостя, который их сыну жизнь спас, не смогли поблагодарить. И в этом ты весь, Гуров. Для тебя подвиги — дело обычное. Ты человеку жизнь спас и дальше пошел, а ему даже возможности не дал тебя поблагодарить.

— Но ты же сам сказал, что характер у меня дерьмовый, — смущенно пробормотал Лев.

— Там один мальчишка из наших сказал, что ты…

— Я знаю, мне перевели. Он сказал, что я несчастный человек.

— Прости, Гуров, но я сейчас тоже так думаю. Нельзя так жить. Прости, если обидел, но я тебе правду сказал.

— Проехали, Джафар! И спасибо тебе большое за то, что выручил! Удачи тебе!

Гуров положил трубку и уперся взглядом в стол. Крячко тут же всполошился:

— Лева, что случилось? Почему ты несчастный человек?

Гуров передал ему свой разговор с Джафаром и растерянно добавил:

— Понимаешь, Стас, я действительно этого не помню. Я вспомнил его имя, фамилию, звание, помнил подробности той операции, но начисто забыл то, что действительно, зная, что у него патронов не осталось, оттолкнул его и выстрелил сам. И всего остального я тоже не помню.

— Лева! — вздохнул Крячко. — Ты такой, какой ты есть, и другим уже никогда не будешь. Тебя нужно или принимать, или не принимать, потому что изменить нельзя. И кончай заниматься самобичеванием! Давай лучше о деле! Значит, как я понимаю, твоя затея удалась, и фомичевские мужики тебе этот список подкинули.

— Да, причем в Москве, в мой почтовый ящик, — подтвердил Гуров. — Маша вчера вечером оттуда письмо вынула. Давай списки сверять и отделять зерна от плевел.

— Ничего мы отделять не будем! — решительно заявил Крячко. — Если все, кто есть в твоем списке, числятся среди убитых, то и нечего копаться! Слава богу, что мужики действительно имена организатора и клиентов из тех сволочей выбили. Но вот кто их казнил? Причем довольно оперативно!

— Они получили по заслугам, и разбираться в этом я не буду! — жестко сказал Лев. — А судя по тому, что они Камолову «сыворотку правды» вкололи, они тоже знали, что список неполный, и хотели узнать у него имена остальных. Скорее всего, некоторые назывались вымышленными именами, вот Прост с Суховей их настоящих и не знали. А Камолов, как хозяин этого бизнеса, не мог их не знать, у него и выясняли.

— Ну, давай подводить научную базу под закрытие этого дела — тут тебе и карты в руки! Поскольку дело на контроле наверху, надо все оформить так, чтобы придраться было не к чему.

И началась скучная, монотонная работа. Отправлялись запросы в колонии с просьбой выслать характеристики на Проста и Тихонова, допрашивались владельцы риелторской фирмы «Ваш дом», превращенного в притон дома в Сабуровке, машины, с которой сняли номера, и угнанной «Газели», была допрошена под протокол Галина Потапова, словом, следственная группа трудилась вовсю. Дело пухло на глазах — а как же иначе? Нужно же было не только показать, но и доказать, что, несмотря на весь титанический труд, найти виновных в смерти Проста, Тихонова и Суховей за давностью лет не представилось возможным. Когда все было закончено, Орлов отправился докладывать начальству и, вернувшись, вызвал к себе друзей.