Елена Топильская - Белое, черное, алое…

Закончить свою мысль он не успел. Я с грохотом распахнула сейф, сгребла дела со стола и швырнула их в железный ящик. А хотелось Кораблеву в голову.

Кораблев же, как выяснилось, времени зря не терял и успел сунуть свой нос в только что полученный от прокурора материал, на мгновение выпущенный мной из поля зрения, и сразу спросил:

— Ну что, тогда не надо охранника подтаскивать, сами вызовете?

— Что? — не поняла я, резко обернувшись от сейфа.

— Ну, по материальчику-то все равно вызывать Скородумова будете, вот тут и телефончик его написан.

— А при чем тут Скородумов?

— Вам нужен начальник службы безопасности Чванова?

— Нужен. А при чем тут…

— А при том, что он Скородумов и есть. О, вот этого адресочка у меня нету, это он, наверное, совсем недавно переехал.

Кораблев бесцеремонно перелистывал мои бумаги, и я вообще рассвирепела и выхватила у него материал.

— Ты думаешь, это тот самый Скородумов?

— Он и есть, — уверенно сказал Кораблев, не обращая внимания на мою нервозность. — Что я, не помню, что ли: год рождения его, имя и отчество его, родимого, место рождения Эстония, Тарту. Как в аптеке.

— В кустах случайно оказался рояль, — пробормотала я. — Все уже прочитали все, что нужно, кроме меня. Кораблев, сейчас я тебе дам запрос на вызов Пруткина, съезди в суд, получи разрешение, привези его мне и считай, что дешево отделался.

Я, торопясь, нацарапала запрос и протянула его Кораблеву:

— И заодно спроси в суде, где видеокассета с проверкой показаний Пруткина.

При деле ее, как водится, нету, значит, в суде осталась. Ну, что встал?

Давай-давай, пошевеливайся!

— Ладно, — с неохотой приподнял он с кресла свою филейную часть. — Завтра или послезавтра привезу. Если начальство будет спрашивать — я на вас работаю, по судам езжу, ага?

— Не, послезавтра — это ты загнул; меньше чем за недельку не управишься.

Леня, серьезно, ты зарвался. Сегодня до конца рабочего дня, и то тебе жирно будет. Я завтра хочу к Пруткину в тюрьму сходить. Да, хорошо, что вспомнила: еще в тюрьму отвези бумажку, чтобы его никуда не отправляли. А завтра мне очередь займешь в тюрьму.

— А я что, в рабство нанялся? Послезавтра, и это мое последнее слово.

— Леня, мне надоело твое нытье! Иди уже, одна нога здесь, другая там.

Леня хмыкнул:

— Когда я получал высшее образование, у нас были два препода стареньких, оба воевали, и у одного глаз был стеклянный, а второй ногу на войне потерял, с протезом ходил. Они всегда экзамены на пару принимали. Как-то на экзамене один, хромой, другому говорит: «Пойду чайку попью». А второй, одноглазый, ему без всякой, надо полагать, задней мысли отвечает: «Ну иди, только быстро, одна нога здесь, другая там». Хромой на него глянул и говорит: «Ладно, только и ты здесь смотри в оба». Шутка! Смотрите в оба, я пошел.

— Леня, ты понял — чтоб был здесь с документами до конца рабочего дня!

— Мария Сергеевна, что вы суетитесь? — рассудительно заговорил Кораблев, встав передо мной в позе греческого ритора. — Вы должны в месяц уложиться, только если Пруткина в суд направлять будете. Но мы же оба прекрасно понимаем, что если это он грохнул Ивановых, то я китайский император. Так что через месяцочек дело приостановите, и ладно. Не надо торопиться, лучше домой пораньше идите, отдохните и с ребенком пообщайтесь. Ага?

— Не ага. Слушай, китайский император, кто мне тут за волокиту выговаривал?

— Да я шутил. Нет, правда, не надо торопиться. Успеете еще с Пруткиным пообщаться. Удовольствие еще то. Он и на свободе-то особо за собой не следил, а сейчас, наверное, вообще плесенью покрылся.

— Их же моют там раз в неделю?

— Ну и что? А в камере вши и гниды. Я вас предупредил. Ну все, пошел я, буду послезавтра.

— Леня!.. — крикнула я вслед, но дверь за ним уже закрылась.

Я от злости изо всей силы хлопнула ладонью по столу и ойкнула от боли — отшибла ладонь. На такие необычные звуки тут же прибежал Лешка.

— Ты чего, мать? С Кораблевым подралась?

— Не успела. Слушай, он все такой же непрошибаемый. Хоть кол на голове теши! Ну ладно, хватит говорить о противном, давай поговорим о приятном: ты обвиниловку написал? Шеф уже мне поручил провести с тобой воспитательную работу…

— Почти. Остался список свидетелей и справка. У меня уже ум за разум зашел от этих взяток. Представляешь, до чего докатился? Писал я, писал, выдохся и пошел проветриться, сигарет купить: у нас в ларьке, внизу возле прокуратуры, «Честерфилд» по девять рублей продается, таких цен в городе уже нет, это точно.