Тилли Бэгшоу - Ангел тьмы

Кажется, и очень. Но Дэнни думал не об оплошности владельца бриллиантов.

— Послушай, я хочу, чтобы ты навел справки о парне по имени Лайл Реналто. Р-е-н-а-л-т-о. Говорит, что был адвокатом старика Джейкса.

— Сделаю. Но что мне искать?

— Понятия не имею, — честно ответил детектив.

Марракеш, Марокко, 1892 год

Маленькая девочка смотрела в окно экипажа на грязные оживленные улицы с их шумом, вонью, бедностью и смехом и была уверена в одном: она умрет в этом месте.

Ее послали сюда умирать.

Она выросла в роскоши, в богатстве, а главное — в мире и покое, в огромном, стоявшем в пустыне дворце. Единственная дочь высокородного человека и его любимой жены, она получила имя Мириам в честь матери великого пророка, и еще одно — Бахья, что означало «самая красивая». С раннего детства она не знала ничего, кроме любви и похвал. Спала в комнате, отделанной золотом, в постели из резной слоновой кости. Носила шелка, вытканные в Уарзазате, выкрашенные в Эссауире охрой, индиго и мареной и за большую цену доставленные с Ближнего Востока. Служанки одевали ее, купали, кормили, читали Коран, обучали музыке и поэзии — древней поэзии ее пустынных предков. Она была прекрасна не только лицом, но и душой. Милая, красивая и добрая — ребенок, о котором мог мечтать любой благородный отец, драгоценность, ценимая выше рубинов, аметистов и изумрудов, украшавших шеи и запястья всех четырех жен ее отца.

Дворец с его прохладными тенистыми дворами, фонтанами и птичьим пением, блюдами засахаренного миндаля и серебряными чайниками сладкого чая с мятой заключал в себе весь мир Мириам. Место наслаждения и покоя, где она играла с братьями и сестрами, защищенная от безжалостного солнца пустыни и других жизненных опасностей толстыми каменными стенами. Если бы не одно неожиданное ужасное событие, Мириам, вне всякого сомнения, провела бы остаток дней в этой благословенной позолоченной тюрьме. Но ее идиллическое детство закончилось в десять лет. Резко и бесповоротно. Лейла Бахья, мать Мириам, сбежала от мужа с другим мужчиной. Как-то ночью исчезла в пустыне, и ее так и не нашли.

Абдулла, отец Мириам, был хорошим и благородным человеком, но измена Лейлы подкосила его. Он все больше замыкался в себе и перестал заниматься хозяйством. Тогда на сцену вышли остальные жены, вечно ревнующие к Лейле, которая была моложе и красивее. Кроме того, Абдулла всегда любил Мириам больше других детей. Поэтому было решено избавиться от девчонки. Подстрекаемые Римой, амбициозной первой женой, они постоянно приставали к мужу, уговаривая его отослать ребенка.

— Она вырастет такой же змеей, как ее мать, и всех нас погубит.

— Она слишком похожа на нее.

— Я уже видела, как она строит глазки молодым слугам и даже Касиму, собственному брату.

Наконец, слишком ослабев, чтобы сопротивляться, и слишком убитый горем, чтобы смотреть в лицо любимой дочери, тем более что Мириам была копией Лейлы, вплоть до мягкого изгиба густых ресниц, Абдулла поддался требованиям Римы и решил отослать Мириам к Сулейману, одному из своих братьев, богатому торговцу тканями в Марракеше.

Девочка плакала, когда экипаж выезжал из ворот дворца, оставляя позади единственный дом, который она знала. Впереди простирались пески пустыни, казавшиеся бесконечными. Унылые, но красивые холсты оранжевого с желтым переливались оттенками от темной ржавчины до бледной пахты. До города было три дня езды, и пока не показались стены древних укреплений, им встречались только шатры кочевников и торговые караваны, устало бредущие сквозь пустоту. Мириам уже начала задаваться вопросом, доберутся ли они когда-нибудь до города. Существует ли он вообще, или это коварный план жен ее отца, чтобы избавиться от нее навек, оставить в пустыне, как преступников из стихов, которые ей читала мама?

Но вдруг она оказалась здесь, в этом муравейнике, где смешались красота и уродство, среди минаретов и трущоб, роскоши и нищеты, богачей и прокаженных.

«Вот он, конец света, — думал перепуганный ребенок, оглушенный шумом и стуком по стенам экипажа кулаков торговцев, пытавшихся продать фиги, кумин или уродливых деревянных кукол. — Эта толпа меня убьет».

Но Мириам выжила. Двадцать минут спустя она уже сидела в одной из многочисленных комнат богатого дома дяди, расположенного недалеко от базара, и пила свой любимый сладкий чай с мятой, а ее руки и ноги мыли в розовой воде.

Наконец в комнату ввалился маленький круглый человечек с самым зычным и громким голосом, который Мириам когда-либо слышала. Улыбаясь, он подхватил ее на руки и принялся осыпать поцелуями.