Олег Северюхин - Закройте глаза Истине

Мудрецы просвещенной России

В тупике от всех «русских идей»,

А назвать бы страну Византией,

Вот так просто, без всяких затей.

Будут граждане все византийцы,

Паспорта с византийским гербом,

В Византии учились партийцы

И в губернии каждой партком.

По религии мы византийцы,

И в церквях византийский обряд,

Мы с гербом получили царицу

И церквей златоглавый наряд.

И не будет у наций обиды,

Все равны и язык большинства,

Кто захочет, введет алфавиты

И столица все та же – Москва.

Выбирать никого мы не будем,

Всех назначит глава-базилевс,

И пойдут несогласные люди

Заготавливать экспортный лес.

Вот, зараза, ну прямо в точку. Сейчас печатаются за деньги, а у этого, видать, денег нет, а то приняли бы в союз писателей, корочки бы выдали и ходил бы с гордо поднятым носом новый писатель новой России. Тьфу. Такого понаписали, что уши вянут от такого чтения. Наши аналитики попробовали почитать это, бросили, пришли и говорят:

– Надо, товарищ министр, прореживать писательские ряды.

– Это как, – не понял я, – садить что ли?

– Не надо никого садить, – сказали аналитики, – надо поставить их всех у стенки и дать по ним длинную очередь из пулемета. Кто останется в живых, те будут избранные, их можно сразу зачислять в классики, потому что они будут писать, как самые настоящие патриоты России.

На пульте загорелась красная кнопка приемной.

– Майор Лысенко, – доложила приемная.

– Пригласите, – сказал министр, встал из кресла и пошел к двери.

В дверь вошел немолодой человек в штатском костюме.

– Товарищ генерал армии…, – начал он доклад.

– Проходи, Коля, – сказал министр, пожимая товарищу руку и ведя к маленькому столику с двумя креслами. – Пропустим по маленькой, дело есть.

Майор Лысенко кинул согласно головой и сел в кресло. Начинали вместе, молодыми лейтенантами, да вот на дистанции были разные условия, кто-то генерал полный, а кто-то майор полный. Раньше называл себя Майор Советского Союза, сейчас Майор Российской Федерации. А ведь дружок предлагал подтолкнуть карьеру вперед, благо в руках все рычаги, отказался. Как товарищам в глаза смотреть буду?

Министр достал из маленького шкафчика бутылку коньяка, извините, дагестанского бренди, маленькие рюмочки, плитку шоколада и придвинул к товарищу рисунок в виде буквы Я с глазом в кружочке.

Лысенко взял рисунок в руки, повертел его и так, и сяк и положил в сторону на столик.

– Банда? – спросил он.

– Хуже, – сказал министр, разливая бренди, – похоже, что одиночка.

Два опера, один настоящий, другой – ставший министром, выпили бренди и задумались. Так всегда бывает, когда на исполнение дают задачу со многими неизвестными.

– Кто-то из наших научился заглядывать в прошлое, – тихо сказал министр, – а раз он научился заглядывать в прошлое, то так же может заглянуть и в будущее, а это чревато такими последствиями…

– Кто-то из наших, из милиции? – спросил Лысенко.

– Упаси Господь, – сказал генерал, – какой-то гражданский и живет где-то в Сибири. Вот тебе рисунок, соколиный глаз, приклеишь его на обложку дела и дело это назовешь коротко и ясно – «Око». Уточни название, что-то связано с каким-то джетом. С сегодняшнего дня переходишь в мое личное подчинение. Докладываешь только мне. Информация строго секретна. Привлекай к работе кого хочешь, но достань мне этого типа, который собрался в нашем грязном белье копаться.

– Да уж, у нас только копни, такая вонь пойдет, никакие противогазы не помогут, – усмехнулся майор.

– Коля, – сказал министр, – язык твой – враг твой, ты уж хоть в других местах не ляпай то, что мы с тобой наедине говорим.

– Не маленький, знаю, научили уже добрые дяди, – буркнул Лысенко, – пойду я устраиваться и план работы нужно прикинуть.

– Учти, ты должен быть как снайпер, как охотник, – сказал генерал, – скради добычу, спокойно прицелься и подстрели. Я это образно говорю. Мужик этот нужен живым и невредимым.

Обоснование в министерстве произошло так гладко и ровно, что развеяли все сказки о милицейской коррупции и неприятных людях, которые по любому поводу готовы подставить ладошку для мзды. Что значит министерская поддержка!

Раньше в департаментах швейцар-гардеробщик начальству пальто подавал и галоши начищенные, получая за это привычную копеечку другую. Потом истопники. Не дай ему копеечку, так либо печка будет дымить, либо дрова будут прогорать так, что все присутствие в холоде придется сидеть. Затем шли коллежские регистраторы, которые за переписывание бумажки денежку брали. За ними шли провинциальные секретари, сенатские, синодские и кабинетские регистраторы, через которых бумажка должна пройти. А ведь может и не пройти. Потом шел губернский секретарь, потом коллежский секретарь, потом титулярный советник, за ним коллежский асессор, потом надворный советник, потом коллежский советник… А это уже целый советник, ему копеечкой не обойдешься. И все эти чиновники были на кормлении у людей, к ним обращавшихся. В полицейском департаменте было все-таки получше. Там службы начиналась с дворников, потом шли городовые, околоточные надзиратели, приставы, те, которые деньгу-то сдергивали и посылали по команде. Сколько лет прошло, а все так же, по петровской табели о рангах живем.