Алексей Макеев - На полшага впереди смерти

– Да я ничего, – пробубнил майор.

– А то быстро в асфальт закатаем, – хохотнул Капанадзе. – Давай, дальше показывай.

Из «Газели» силами деловитых представителей «военторга» были извлечены ящик с автоматами и диски с патронами.

Капанадзе осмотрел товар, остался доволен. Теперь надо только загрузить покупки в огромный синий внедорожник «Линкольн» и при этом умудриться впихнуть туда «Иглу».

– Не последний раз встречаемся, – с этими словами покупатель вручил майору, как старшему по званию, увесистый пакет с долларами.

Военвор, жадно облизнув губы, начал пересчитывать купюры, при этом пальцы его подрагивали от вожделения, как у подростка, впервые касающегося прекрасного женского тела. Капанадзе усмехнулся – ему было даже где-то приятно видеть осчастливленного им человека.

– Ну что, не обманул? – спросил покупатель, вытаскивая из ящика «АКМСУ» – укороченный автомат Калашникова со складным прикладом.

– Чисто, – кивнул майор, снова придав себе важный вид. – Тут у нас еще завалялось кое-чего…

– Негоже кое-чему валяться без дела. Обозначь. – Капанадзе прищелкнул к автомату заправленный патронами магазин.

– Ты поосторожнее, – напрягся майор.

– Да не дрейфь, надо же товар осмотреть. – Капанадзе прицелился в сторону одиноко стоящей сосны.

– Ну, значит, там у нас есть ящик с «ТТ», нормальными такими, с длительного хранения, в заводской упаковке…

И тут начался боевик!

За кустами и деревьями замелькали фигуры. Откуда-то как по волшебству возник черный микроавтобус с тонированными стеклами, из которого посыпались бойцы в пятнистом полицейском камуфляже.

– Полиция! – прогремел усиленный мегафоном глас небесный. – На землю! Бросить оружие! Или бьем на поражение!

Прапорщик сразу упал на перемешанную с мокрым снегом землю, положив руки на затылок – сработал отлично развитый у него инстинкт самосохранения. Майор начал изумленно озираться.

А Капанадзе выпустил очередь в сторону полицейского фургона и ринулся прочь.

Перепрыгнул через кучу мусора. Выдал еще очередь. И понесся вниз по оврагу, уходящему вниз сразу за линией кустарника.

Сзади забарабанили выстрелы. Это очень неприятное ощущение, когда рядом с тобой пули режут воздух, как нож бумагу.

Но впереди была свобода.

Беглец не переломал ноги, не свернул шею. Умудрился целым и невредимым достичь дна оврага. Проломился через кусты. Потом его вынесло на проселочную дорогу. За ней шла густая лесополоса, справа – заборы.

Навстречу попалась стайка таджиков, испуганно растворившаяся при виде человека с укороченным автоматом Калашникова.

Капанадзе остановился. Прислонился к дереву. Присел на корточки, расстегнул модное пальто и распустил шарф. Перевел дух. Сердце ухало в груди, как бешеное. Все-таки возраст сорок два года, да еще лишние двадцать килограммов веса. Староват уже для таких приключений и прыжков.

Он погладил пальцами затвор автомата.

– Ничего, – прошептал он. – Зато весело.

Поднялся. И побрел к месту встречи.

На обочине проселочной дороги стоял красный «Форд Фокус» с мятым левым крылом.

Капанадзе распахнул дверцу машины. Бросил автомат на заднее сиденье и с ходу предложил:

– Фарид, может, ствол себе оставим? Хороший ствол. Качественный. Еще из советских, с длительного хранения.

– Ты чего, Серега, опух? Чтоб прямо на суде выплыло, что еще один ствол был и исчез, – возмутился сидящий за рулем начальник оружейного отдела МУРа Фарид Зейналов.

– А как же законные трофеи? Трофеи на войне святое.

– Ага. Еще три дня на разграбление города и право насиловать туземок.

– Это как-то слишком радикально.

– Кончай зубоскалить. Благодарность трудового народа тебе – и достаточно… Ладно, поехали. Тебе рапорт отписать и на боковую. А мне всю ночь клиентов по изоляторам развозить и следователя пинать.

– Зато я герой.

– А я канцелярская крыса. – Зейналов вдавил педаль газа.

Добравшись до родной Петровки, 38, Капанадзе провозился там с делами до часу ночи. Отписал рапорт. Проконтролировал, чтобы на Петровку перегнали «Линкольн» – эту машину оперативники изъяли у бандитов полгода назад, хозяев ее не нашлось, поэтому она в нарушение всех правил и законов использовалась в оперативных комбинациях, а также для всяких понтов и пускания пыли в глаза.

Дома Капанадзе был в полвторого ночи – хорошо еще до профессорской четырехкомнатной квартиры рядом с Сухаревской площадью от Петровки рукой подать.