– Порнуха с малолетками на каждом углу продается. А он от жены скрывался, ну и… И вообще, может, это не он оставил.
– Может быть, может быть…
– А парень в самоволке где угодно мог оказаться совершенно самостоятельно.
– Мог, мог. Как же его зовут… Александр выключил телевизор и повернулся лицом к Волкову.
– Ну и как? Вообще?.. – он покрутил в воздухе растопыренной ладонью.
– Да так, – пожал плечами Петр, выходя из гостиной, – пошли на кухню. Ты мне вот чего скажи – у тебя есть друзья какие-нибудь, скукой там, однообразием жизни утомленные? – говорил он, вынимая из пакета всякую еду. Что-то засовывал в холодильник, что-то оставлял на столе для ужина. – Ну, которым приключений на свою жопу не хватает?
– Таких нет.
– Жалко.
– Петь, давай по маленькой для аппетита, а?
– Давай, – Волков достал из холодильника бутылку «Абсолюта» и налил в две рюмочки.
– Петя, признайся честно, ты – новый русский?
– А что, хорошая водка…
– Да не о том я. – И Гурский с демонстративным недоумением уставился на крохотные рюмки.
– М-да, что-то я совсем… – Петр потер переносицу, достал два больших стакана толстого стекла и плеснул в каждый граммов по сто. Александр взял маленькую рюмочку и перелил в свой стакан, вторую – другу.
– За победу?
– За нашу победу.
– Так что ты про друзей-то, скукой замученных, говорил?
– Так нет же их у тебя. А так бы сдал им свою квартирку на неделю. Больше, я думаю, не надо. Это уже фашизм.
Гурский поставил стакан на стол и крутил в руках, примеряясь, намазанный маслом тостик ржаного хлеба, на котором лежал салатный лист, тонкий ломтик ветчины, а сверху – в маленькой лужице майонеза, естественно, – посыпанные солью колечко лука и ломтик помидора.
– Так там же вроде все в порядке.
– Не-а.
– Что, опять?
– Ага…
– Ну, знаешь… И что, опять бойцы невидимого фронта?
– Не-а. – Надев яркий клеенчатый фартук, Петр аккуратно переворачивал на сковороде деревянной лопаткой нарезанную соломкой картошку. – Бойцы, но явно из другой структуры. А адресок тем не менее пасли. Что характерно. Но все равно шелупонь.
– Что, братва все-таки на этот раз? А говоришь – шелупонь…
– Братва, она разная. Ну что?
– Несвоевременно выпитая вторая, – Гурский назидательно поднял палец, – это бессмысленно выпитая первая.
– Мудро. Сам придумал?
– На Камчатке услышал. В хорошей компании.
– Мудро и изящно,– Петр налил по второй и взял изготовленную Гурским закуску. – А я бы сюда еще и горчички.
– Возможно, возможно. А мясо я буду жарить, а то ты пересушиваешь, так только в Испании готовят почему-то. А вот во Франции я вообще сырое ел. Фирменное блюдо в одном ресторане. «Каннибал» называется. На большой такой тарелке – кусок сырого мяса, два комка сырого фарша со специями и ко всему этому много-много всяких соусов. Вкусно-о… Но у нас такого мяса не достанешь, чтобы без глистов. За победу?
– За победу.
– И давай обо всем после ужина, а? В этом я, как Ниро Вульф.
– И что мы имеем с гуся? – Александр Адашев-Гурский закурил сигарету и откинулся в кресле. Волков сидел напротив за журнальным столиком и прихлебывал кофе.
– Ну что… Нашел я у тебя лоскуточек этот. И что, думаю, они все с ума посходили? Заехал к химику одному, есть у меня такой, еще с прежних времен, тот – экспресс-анализ, то-се…
– Наркота?
– Ну, в общем-то, да, но очень странная какая-то. Синтетик, понятное дело, но очень слабенький. И, что главное, если не знать, что ткань пропитана, только анализом и выявляется,
– А если под дождь?
– Не-а. Только химия.
– Ну вот. Теперь срастается. Ай да Лева! Значит, он возит?
– Да вроде так. Кто на границе детский дом трясти будет на предмет «контрабаса»? Только я бы на его месте кокаин возил. Смысла больше.
– Так, может, у него нету кокаина.
– Да это я так, к слову. Понимаешь, наркоту к нам в основном ввозят, а не наоборот. По одним каналам из Европы, с Запада, а по другим – с Востока. Есть, конечно, транзиты, но что-то Леву я там слабо представляю. А вывозят от нас, ну… рыжье, брюлики, иконы, икру и всякое такое.
– А редкоземелье? Эту самую «красную ртуть», например?
– Ну, в принципе… Мог, конечно, кто-то раскачать такую тему, а Невельского извозчиком сделать. Теоретически, конечно. Дают какую-нибудь лабуду, он везет, ему платят.
– Вот тебе и спонсоры. И автобус собственный. Слушай, а в последний раз, мне ребята рассказывали, их здорово трясли. Автобус весь
Читать дальше