Татьяна Алюшина - Влюбиться в жертву

– Боже, сколько крови! – прошептала Тина.

Все дальнейшее она осознавала с трудом, словно смотрела на размытую картинку или пыталась вспомнить давно забытый фильм. Ее куда-то вели, раздевали, мыли под душем, одевали. Она слышала, как Артем жестким тоном давал кому-то указания, куда-то торопился идти.

– Лидуся, я тебя прошу, когда здесь ребята все закончат, вымойте эту лужу, приведите все в порядок, а испачканные вещи выброси к черту!

– Конечно, Артем!

– Иди, Артем, мы разберемся! – подгонял его Бывалый. – Сейчас Рита приедет, я ей позвонил.

– Вот и хорошо!

Беркутов схватил безвольную Тину в охапку и потащил из квартиры. Она не сопротивлялась, не реагировала на происходящее. В голове по кругу ходили одни и те же мысли. Тина все объясняла что-то Людмиле, повторяла ее слова, оправдывалась и опять объясняла…

Артем гнал по улицам, не соблюдая никаких правил, торопясь привезти девушку к себе, спрятать от нее же самой, успокоить, вывести из этого состояния.

Она молчала!

Тина, зажав обе ладони между колен, слегка раскачивалась в такт своим мыслям и молчала.

Артему это очень не нравилось! Лучше бы плакала!

Он сосредоточился на дороге, обгоняя машины. У него ходили желваки на скулах от напряжения и невозможности помочь девушке, замкнувшейся в этом тягучем, пугающем молчании.

И тут Тина зарыдала! Слава тебе господи!

Она плакала горько, громко, как-то сразу сильно, без вступлений, не вытирая текущих по щекам и попадающих на губы слез, безуспешно пытаясь что-то сказать, объяснить, вытолкнуть из себя слова!

– Сейчас, девочка, сейчас! – успокаивал ее Беркутов. – Уже приехали! Ты плачь, плачь!

Артем бросил машину прямо под дверью подъезда и за руку выдернул Тину из салона, хлопнув дверцей одновременно с сигнализацией. Затем бегом протащил девушку три этажа, подхватив на руки, внес в квартиру, уложил на кровать и лег рядом. Он крепко обнял Тину, стал гладить по волосам, по спине, успокаивая и нашептывая какие-то слова.

– Ну все, все! Теперь все в порядке!

Она задыхалась словами, слезами, пытаясь что-то объяснить. И наконец слова прорвались из нее, как вода из прорвавшейся плотины:

– Это ужасно! Ужасно! Мне ее так жалко!

– Кого? – не понял Артем. – Люду, что ли?

– Да-а! – рыдала Тина. – Ты можешь предста-авить такую жи‑и‑знь?! Годы!! Годы ненави-идеть, завидовать! Тонуть в этом!! Это же не жизнь! Жить с эти-им кажды-ый день, засыпать, просыпаться, дочку расти-ить, сексо-ом заниматься, есть, пить и все вре-емя нена-авидеть!! Она же Лешку чуть не уби-ила, а мо-ожет и убила совсем, и меня! – Она с трудом, рыдая, выговаривала слова. – Всех нас в это втяну-ула! Своей ненавистью чу-уть не заразила! И‑идиотка!

– Все, Тиночка, не думай о ней сейчас!

Тина кивнула, соглашаясь, стукнула его головой в подбородок и не заметила этого.

Рыдания постепенно пошли на убыль. Она громко всхлипывала, вздыхала и вдруг неожиданно спросила:

– У‑у тебя ро-одители есть?

– Что? – удивился Артем. – А‑а, да, конечно, есть.

– Жи-ивы?

– Слава богу! Бабушек и дедушек нет, все умерли, к сожалению, а отец с мамой живут в Ильинском. У нас там дом, еще дед строил. Там у них хорошо – участок большой, сосны, малина, смородина, всякие петрушки-укропы, мама сажает. Вот мы с тобой завтра к ним и поедем.

– За-автра? Ты что, хочешь меня-я с родителями познакоми-ить? – все еще всхлипывая, спросила Тина.

– Ну, рано или поздно, знакомиться все равно придется. А завтра пятница, выспимся и поедем, на три дня. Я отгулы возьму, попаримся в баньке, подышим воздухом. Красота!

– А почему твои родители за городом живут?

– Мама себя в Москве плохо чувствовала, как только отец вышел на пенсию, они на дачу перебрались. Дом просторный, два этажа, каменный, коммуникации все подведены, воздух просто лечебный. Маме там сразу лучше стало. Им там нравится.

– А кто-о они у тебя, ну, по профессии?

– Врачи. Отец хирург, кстати, был довольно известным, в Склифосовского работал, а мама педиатр.

– А тебя отпустят с рабо-оты?

– Отпустят! – пообещал Артем. – Ну что, успокоилась?

– По-очти.

Девушка повздыхала, повсхлипывала, помолчала и сказала детским, обиженным тоном:

– Я тебя люблю!

– Я знаю, – ответил Беркутов, целуя ее в висок и в лоб.

– Откуда? – обиделась Тина.

– Потому что я тоже тебя люблю! – ответил Артем, прижал к себе покрепче, поцеловал еще раз в висок и приказал: – Спи!

Она всхлипнула еще несколько раз, вздохнула и затихла у него на плече. Почти уснув, девушка неожиданно невнятно спросила: