Мария Воронова - Ледяное сердце Северины

Они с Алексеем нашли друг друга поздно, когда большая часть жизни осталась позади, но Северина почему-то не сожалеет о потерянном времени. Ради того, что происходит с ней сейчас, стоило потерпеть.

Она все та же Северина, владелица крупного бизнеса, у нее есть деньги и власть. Есть грустный опыт, когда она хотела употребить свою силу во зло, забыв или не понимая, что сделанное зло рано или поздно обратится против нее, и то, что называется красивым словом «возмездие», – всего лишь отчаянный крик одиночества.

Северина часто вспоминала Ингу. На первый взгляд холодная, замкнутая женщина, даже легкие женственные локоны не рассеивали этого впечатления. И вдруг такой порыв, такой посыл добра совершенно чужой женщине, которая еще и непонятно что хочет. Наверное, это было глупо, но Северина считала, что именно встреча с Ингой переломила ее судьбу. Дай бог, чтобы Новиков заинтересовался кандидатурой молодого хирурга!

Инга бежала привычным маршрутом, не обращая внимания на лужи после первого настоящего весеннего дождя. На деревьях только начали распускаться юные клейкие листочки. «Вот мы и пережили эту зиму, – раздавался в наушниках глуховатый голос рокера Мешкова, – писанием дум над плоскостью имен, да, мы перевалили эту зиму». Действительно, перевалили, – подумала Инга с улыбкой. Песня была медленная, обстоятельная и не давала набрать нужный темп.

Сколько всего произошло за эти зимние месяцы… Кажется, ее жизнь никогда раньше так резко и кардинально не менялась.

А вот и «Северина»! Инга зашла в кафе и деликатно задержалась у входа, чтобы не шокировать своим спортивным костюмом других посетителей. Знакомая официантка приветливо кивнула ей, забрала стопку контейнеров и унесла на кухню. Инге достался стакан воды с лимоном за счет заведения.

– Что сегодня? – спросила она, укладывая контейнеры в рюкзак и расплачиваясь.

– Суп-пюре с шампиньонами, котлеты по-киевски, рулетики из ветчины с сыром, печенье савоярди и сырники, – отрапортовала официантка.

Поблагодарив, Инга приладила рюкзак, чтобы сидел плотно, и побежала домой. Как хорошо, что Северина открыла свое кафе в «шаговой доступности» от ее дома.

В апреле они со Стрельниковым поженились.

Как она мечтала об этом, сколько сил было потрачено, чтобы стать замужней женщиной! Инга думала, что брак волшебным образом изменит ее жизнь и ее саму, и, как по мановению волшебной палочки, превратит все вокруг в одно сплошное сказочное счастье.

В действительности почти ничего не поменялось. Она осталась прежней, и жизнь осталась прежней, только рядом появился человек, с которым теперь надо было делить постель, кормить его и выполнять множество разных новых обязанностей. Что действительно изменилось – она больше не принадлежала самой себе.

Не то чтобы это было плохо, нет, скорее хорошо, просто чувствовать себя несчастной, не имея этого, безусловно, не стоило.

Она вспоминала времена, когда Грегори был маленьким и они встречались с Витей только на работе, лишь иногда он ненадолго заезжал к ней. Черт возьми, она же была тогда счастлива, но почему-то заставляла себя страдать.

Стрельников оказался совершенно не приспособлен к быту, жена невероятно разбаловала его, эдакая месть потенциальной разлучнице. Переучивать его теперь поздно, оставалось либо все делать самой, либо терпеть упреки в лени и неряшестве.

Домашнее хозяйство никогда не было ее приоритетным занятием, и Инга нашла выход из положения. Для уборки она наняла женщину, специально оговорив, чтобы та приходила только в те часы, когда Виктор на работе (он теперь трудился простым хирургом в Ломоносовской больнице), а с готовкой решила проблему еще проще. Договорилась в ближайшем кафе «Северина» и покупала там блюда, выдавая за изготовленные собственноручно. В этом был, наверное, определенный тайный смысл, но пока он от Инги ускользал.

– Гусечка? – Виктор сидел на крыльце с айпадом. – Набегалась?

Он хотел обнять жену, но Инга отступила:

– Я грязная, как черт. Подожди, переоденусь.

– Мне все равно, – Стрельников крепко поцеловал ее, – милая, если бы ты знала, как я счастлив! Иногда я думаю, зачем я тебе, старый бестолковый дурак…

– Что за глупые идеи! Мне никто не нужен, кроме тебя.

– Я знаю. Поэтому и счастлив. Знаешь, стоило пережить этот взлет и падение, и суд, и все остальное, раз это привело меня к тебе.

В салоне самолета выключили свет, и за стеклом иллюминатора тоже была сплошная чернота. Ночь, большинство пассажиров спит. Александра прижалась лбом к толстому холодному стеклу в надежде разглядеть внизу хоть какой-нибудь огонек.