Ирина Баздырева -  Таиландский детектив

И вдруг обнаружила, что стоит в густой ледяной жиже. Выбравшись из нее, она, потопав, стряхнула с ботинок, налипший грязный снег, чувствуя, что ботинки промокли насквозь. Ну, что ты будешь делать? Все как всегда. Только спокойно. Расстраиваться нечего, тем более, что впереди показался лоток с горячими хот-догами.

-- Как всегда? - сказала закутанная в теплую оренбургскую шаль по самый нос тетя Валя, увидев подходящую Катю и открыла бачки с горячими сосисками и булками, выпустив, вкусно пахнувший пар. - Капустки поменьше, кетчупу побольше.

-- Спасибо, - шмыгнула покрасневшим носом Катя, принимая из ее закоченевших пальцев в митенках, сдачу.

-- Опять на автобус опоздала? - притопывая валенками в калошах, посочувствовала она.

-- Угу, - не особо огорчаясь, кивнула Катя, откусывая большой кусок от хот-дога. - А вас как всегда заберут через полчаса?

-- Минут через пятнадцать. Позвонили, говорят, что уже выехали.

-- Тогда до завтра.

-- Всего хорошего. Может, автобуса дождешься. По такой-то погоде мало хорошего гулять. Того и глядишь простуду подхватишь.

-- Да уж, - неопределенно ответила Катя с набитым ртом.

Мокрые ноги заледенели. От налетавшего пронизывающего, ветра, она замерзла. Пакет оттягивал руку, сумочка все время соскальзывала с болоньевого плеча куртки. Раскрыв булку Катя уплела над нею сосиску, чтобы кетчуп, не дай бог, не попал на куртку, выдав ее маме с головой. Булку она бросила бродячей собаке, поджимавшей то одну, то другую лапу и смотревшей на нее голодными глазами. Булку собака ловко помала на лету и Катя пошла дальше.

Вчера Зоя улетела в Бангкок, а перед отлетом позвонила ей. Катя знала, что она и Виктор звонят друг другу и что Виктор ждет Зою. Они поболтали, избегая касаться болезненной для Кати темы. И все равно, этот разговор разворошил Катину рану, что ныла под спудом обыденных дел и забот, которыми она старательно отгораживалась. Иногда ей казалось, что все происходило не с ней, а с какой-то другой Катей, а ей осталась только боль и горечь.

К Таиланду она питала противоречивые чувства: смесь неприязни и восторженности. Теперь даже то тяжкое и опасное время когда она таскалась с Вонгом по джунглям, казались ей счастливыми, ведь она была тогда рядом с ним. Она обмирала, когда вспоминала те три дня любви, которые подарил ей нелюбимый Таиланд и сердце ее тонуло в невозможной истоме. Они даже не могли перезваниваться как Виктор с Зоей, потому что у нее не было его сотового, а у него ее. В те три дня им в голову не приходило обменяться ими, было не до того, а потом она взяла и сбежала...

Постаравшись побыстрее миновать темный двор, который не освещал ни один фонарь и поздно возвращавшиеся жильцы довольствовались, лившимся из окон светом, да своей памятью, обойдя лужу посреди двора, разезжанную машинами, утопая в мокрой хляби снега, Катя добралась до подъезда. В нем было так же темно, как и во дворе, если не темнее из-за маниакальной тяги подростков непременно тусоваться в потемках. Лампочки горели только на тех лестничных площадках, жильцы которых были не менее упорны подраставшего поколения. Но еще неизвестно, что было лучше для подъезда: сплошная темень, или скудный свет, дававший возможность, ознакомиться с бурной сексуальной фантазией здешней молодежи. Самым целомудренным оказалось граффити, украшавшее площадку третьего этажа живо, изображавшего маньяка, выглядывавшего из-за угла, с окровавленным ножом. Этот шедевр чуть не довел до инфаркта не одну подслеповатую бабку, забредшую по какой-то пенсионерской надобности на третий этаж. А бомжи, каким-то образом просачивавшиеся в подъезд погреться, не смотря на кодовый замок, простой как три рубля, избегали его. Так что жильцы здешних квартир не торопились закрашивать это художество, а напротив, оберегали его как зеницу ока. Обитатели соседних подъездов пытались узнать, кто же автор сего шедевра, чтобы сделать заказ, но никто не знал таинственного творца, а подростки упорно молчали, не желая, видимо, выдавать своего. Открывая дверь, квартиры, Катя подмигнула маньяку, как старому знакомому:

-- Смотри в оба.

В квартире стоял вкусный аромат выпечки. Выпустив из рук сумки, Катя плюхнулась на низкую тумбочку для обуви, блаженно вытянув ноги в противно хлюпающих ботинках. Вот она и дома. В прихожую выглянула мама.

-- Катя, - строго сказала она дочери, глядя на нее поверх очков. - Где ты ходишь? Мы начали волноваться. Ванечка уже хотел идти встречать тебя.