Олег Бажанов: Любовь. И более…

– Что будем пить? – по-барски гостеприимно поинтересовался Вадим Сергеевич, пропуская миловидную девушку в просторный холл трёхэтажного коттеджа, больше похожего на маленький дворец. И с улицы и внутри особняк, словно новогодняя ёлка, весь сиял огнями.

– Красиво тут у вас! – Девушка остановилась в широких дверях белоснежного зала с высоким фигурным потолком, пляшущим рыжим пламенем в растопленном камине и с восхищением стала разглядывать белую мебель и богатое убранство гостиной.

Пробежав взглядом по её спине и ниже по длинным ногам, хозяин дома спрятал довольную улыбку. Подойдя сзади, он обнял гостью за плечи:

– Тебе здесь понравится всё, Ульяночка. Итак, – заказывай! Что пьём?

– Мартини с соком, если можно? – чуть смущённо улыбнулась девушка. – Вадим Сергеевич, а я не думала, что вы так богаты.

– Удивлена? – Улыбка, которая может появиться только у человека, привыкшего получать от жизни всё, расплылась на круглом самодовольном лице хозяина. – Конечно, при скромной зарплате чиновника областного уровня так жить нельзя. Но мне – можно.

– Потому что это вам от бабушки досталось? – Светловолосая гостья бросила на хозяина особняка невинный взгляд и прошла в гостиную, легко скидывая на ходу роскошный норковый полушубок.

Вадим Сергеевич, аккуратно повесив своё тёплое пальто на вешалке в коридоре, посмотрел вслед гостье, соображая, как отреагировать на её фразу, но решил, что сказала она это без всякого умысла. Ещё он подумал, что такая кукла с точёной фигурой сегодня может позволить себе быть недальновидной, и ответил:

– Бабушка тут ни причём. Всё своим трудом, Ульяночка… Значит, «Мартини»? – Он шагнул в сторону бара, подсвечивающегося мягким светом в ближнем углу гостиной недалеко от входа. – Конфеты? Фрукты?

Ульяна, небрежно кинув полушубок на широкий диван, расположилась в высоком кресле возле камина, вытянув красивые ноги в тонкой сеточке тёмных колготок.

– Апельсин или киви есть? – Она не мигая смотрела на огонь.

– Всё есть! – Вадим Сергеевич демонстративным широким жестом распахнул верхнюю дверцу высокого, выше него самого холодильника и стал выбирать среди батареи бутылок с неповторяющимися названиями нужную:

– И апельсины есть, и яблоки есть… А хочешь, девочка, грушу?

– Хочу, – устало ответила Ульяна. Она смотрела на разгорающееся яркое пламя в хищно разинутой пасти камина, с лёгким потрескиванием пожирающее ровно напиленные берёзовые поленья, кем-то сложенные в аккуратную пирамидку, и поймала себя на мысли о том, что и в жизни всё происходит вот так же: один пожирает другого, чтобы кому-то третьему стало уютно и тепло. Она знала, каким будет следующий шаг, но не спешила – давала себе время насладиться разнеживающим теплом и уютом этого дома.

Вадим Сергеевич ликовал! В такой прекрасный вечер его просто распирало от осознания собственной принадлежности к столь немногочисленной касте, как теперь стало принято говорить, ЛАКШЕРИ, то есть к избранным класса люкс.

К изучению проявлений этого стиля жизни он уже давно подходил со всей серьёзностью. Конечно, полностью принадлежать к этому миру богов и полубогов он не мог даже в своих самых смелых мечтах, но с некоторых пор имел возможность прикоснуться к нему хотя бы чуть-чуть. А главное, прикоснуться так, чтобы заметили другие… Ради этого он был готов на многое. И его старания вознаграждались. Поэтому, наверное, он и уехал сегодня со званого вечера с самой красивой и самой стильной девушкой.

Пусть она посмотрит на его дом и на одно из последних его приобретений – красного дерева винный шкаф ручной работы. Это произведение искусства мебельщиков Вадим Сергеевич по праву причислял к достойной составляющей его личной винотеки. Вот они, тщательно подобранные и приготовленные для показательных выступлений перед редкими, но дорогими гостями бутылки с бесценными винами: красненькое – при постоянной температуре плюс двенадцать градусов, а беленькое – плюс восемь. И непременно – в положении лёжа – так ему рекомендовал известный сомелье. Сейчас он забыл, зачем лёжа? – но в том, что это очень важно для избранных, Вадим Сергеевич не сомневался. Хотя сам-то он чаще пил водку.