Виктория Холт - Властелин замка

— Я этого не знал, — ответил граф.

— Уверяю вас, это так. Она постоянно торчит у них в доме. Она заявляет, что мы — ее семья — ей не нужны. Мы не такие милые, не такие веселые, не такие умные, как ее дорогой друг Жан-Пьер Бастид. Да, он самый дорогой ее друг, хотя она обожает все семейство. Бастиды! Вы знаете, кто они такие.

— Самые лучшие виноделы в округе, — сказал граф.

— Совсем недавно их девицу спешно выдали замуж.

— Подобная поспешность — не такая уж редкость в нашей округе, Клод, уверяю тебя.

— А этот замечательный Жан-Пьер! Он веселый парень — я о нем наслышана. Вы позволите своей дочери вести себя, как деревенской девице, которой в скором времени придется научиться, м-м… выкручиваться из неловкого положения?

— Вы слишком волнуетесь, Клод. Женевьеве не будет позволено ничего неподобающего. Но какое все это имеет отношение к мадемуазель Лоусон?

— Она поощряет эту дружбу, она сопровождает Женевьеву к Бастидам. Она сама с ними на дружеской ноге. Она познакомила Женевьеву с этой компанией, поэтому я и говорю, что она должна уехать.

— Уехать? — спросил граф. — Но работа над картинами не закончена. Более того, мы с ней договаривались о восстановлении настенной росписи.

Она приблизилась к нему, устремив на него свои чудесные голубые глаза.

— Лотер, — сказала она, — пожалуйста, послушайте меня. Я думаю лишь о благе Женевьевы.

Он смотрел через ее голову на меня.

— Вы ничего не говорите, мадемуазель Лоусон.

— Мне будет жаль оставить картины незаконченными.

— Это совершенно немыслимо.

— Вы хотите сказать… что вы на ее стороне? — с возмущением спросила Клод.

— Я хочу сказать, что не вижу, какая польза будет Женевьеве от отъезда мадемуазель Лоусон, и прекрасно представляю, какой вред это принесет моим картинам.

Клод отшатнулась от него. На мгновение мне показалось, что она вот-вот набросится на него с кулаками, но вместо этого она чуть не разрыдалась и, повернувшись, выбежала из комнаты.

— Она очень рассердилась на вас, — сказала я.

— На меня? Я подумал, что на вас.

— Скорее, на нас обоих.

— Женевьева опять плохо ведет себя.

— Да, боюсь, что так. Это потому, что мадам Клод запретила ей ездить к Бастидам.

— А вы действительно возили ее туда?

— Да.

— Вы считаете это благоразумным?

— Одно время я считала, что это ей на пользу. Ей не хватает общения с молодыми людьми. У девочки в ее возрасте должны быть друзья. И от того, что их у нее нет, она ведет себя столь непредсказуемо… поддается дурному настроению, устраивает все эти штучки.

— Значит, это ваша идея ввести ее в эту компанию?

— Да. Я видела, как она счастлива у Бастидов.

— И вы тоже?

— Не отрицаю, мне очень нравилось общаться с ними.

— У Жан-Пьера репутация… весьма галантного кавалера.

— А у кого из ваших соотечественников другая? Галантность в этих местах столь же обычная вещь, сколь и виноград.

Наедине с ним я становилась безрассудной. Я чувствовала, что мне необходимо, наконец, выяснить его отношение ко мне… и к Клод.

— А, может быть, мне действительно лучше уехать, скажем… недели через две. Я думаю, что к тому времени закончу картины, которые начала. Это удовлетворило бы госпожу де ла Талль, и поскольку Женевьева вряд ли поедет одна к Бастидам, это щекотливое дело уладилось бы само по себе.

— Нельзя строить свою жизнь так, чтобы только кому-то угодить, мадемуазель Лоусон.

Я засмеялась, и он тоже.

— И прошу вас, никаких разговоров об отъезде.

— Но госпожа де ла Талль…

— Предоставьте мне иметь с ней дело.

Он смотрел на меня, и на одно счастливое мгновение! мне показалось, что маска соскользнула с его лица. Может быть, он пытался сказать, что потерять меня для него столь же невыносимо, как и для меня — уехать.

Когда я в следующий раз встретила Женевьеву, вид у нее был весьма мрачный.

Она сообщила мне, что ненавидит всех… весь мир. А главным предметом ненависти была та самая женщина, которая именовала себя тетей Клод.

— Она опять запретила мне ездить в дом Бастидов, мисс. И на этот раз папа с ней заодно. Он сказал, что мне нельзя ездить туда без его разрешения. Значит, никогда… потому что он никогда не разрешит.

— Может быть, разрешит. Если…

— Нет. Она так хочет, а он делает то, что она ему скажет. Даже представить невозможно, что он выполняет чьи-то приказы… но, тем не менее, он идет у нее на поводу.

— Я уверена, что это не так.

— Вы ничего не понимаете, мисс. Иногда мне кажется, кроме английского и рассуждений о добродетели вы больше ничего на свете не знаете.