Виктория Холт - Властелин замка

— Я говорю вам, что вы должны принять предложение, которое я вам сделала, пока еще не слишком поздно. Нельзя медлить с решением. Я собиралась поговорить с вами сегодня днем, но никак не могла решиться.

— Но почему?

— Я хочу быть совершенно откровенной. Как вы думаете, кто отец моего будущего ребенка?

— Ваш муж, разумеется.

— Мой муж не интересуется женщинами. Во всяком случае, он не может быть отцом. Видите, как это упрощает дело. Граф не желает жениться, но хочет, чтобы наследником был его сын. Вы понимаете?

— Это меня совершенно не касается.

— Это правда. Но я пытаюсь вам помочь. Я знаю, вы находите это странным, но я делаю это совершенно искренне. Конечно, я не всегда была любезна с вами. Поэтому вы удивляетесь, что я забочусь о вас. Может быть потому, что люди типа вас более ранимы, чем остальные. Граф привык всегда поступать по-своему, — так было заведено в их семье. Вам нужно уехать отсюда. Умоляю, позвольте мне помочь вам. Сейчас это в моих силах, но пока вы будете раздумывать, вы упустите свой шанс. Вы же признаете, что это прекрасная возможность?

Я не ответила. Я могла думать лишь о том, что ее будущий ребенок — ребенок графа. Я не хотела этому верить, но это лишь подтверждало мои догадки. Ребенок унаследует титул и поместья. А услужливый Филипп будет выступать для всех окружающих в качестве его отца. Это цена, которую он должен заплатить за право называться графом, если настоящий граф умрет раньше него; это цена, которую он должен заплатить за то, чтобы называть замок своим домом.

Она права, подумала я, — я должна уехать.

Она напряженно смотрела на меня, и сказала, мягко, почти нежно:

— Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Он ведь проявлял к вам знаки внимания? Он никогда раньше не встречал таких, как вы. Вы так не похожи на всех нас, а его всегда привлекает новизна. Поэтому у него не может быть ничего постоянного. Вы должны уехать, чтобы оградить себя от большого разочарования.

Она была похожа на призрак — призрак, предупреждавший меня о грозившей мне трагедии.

— Так я устрою для вас эту поездку?

Я спокойно ответила:

— Я подумаю об этом.

Она пожала плечами и выскользнула в дверь. На пороге она остановилась и обернулась ко мне.

— Спокойной ночи, — нежным голосом промолвила она и исчезла.

Я долго лежала без сна.

Если я останусь, меня ждет тяжкое испытание. До сих пор я не понимала, какие горькие страдания могут выпасть на мою долю.

Когда через несколько дней граф вернулся в замок, он был очень занят и не стремился к встрече со мной. Что касается меня, то я была так напугана тем, что поведала мне Клод, что старательно избегала его. И говорила себе, что если бы я любила его по-настоящему, я бы не поверила словам Клод, но не исключено, что это могло оказаться правдой, как ни странно, это никак не повлияло на мои чувства к графу. Я любила его вовсе не за его добродетели. Я видела его таким, каким он был — и даже думала о нем хуже, но это было несправедливо, как в случае с Габриэль и мадемуазель Дюбуа — и зная все это, я слепо позволила себе увлечься им.

Я не могла разобраться в своих чувствах. Я лишь знала, что он прочно вошел в мою жизнь, без него моя жизнь была бы пустой и бессмысленной. Я даже не могла спросить его, правда ли то, что рассказала мне Клод. Между нами словно стояла стена. Этот человек был для меня загадкой — и при этом мне казалось, что мир лишится надежды на счастье, если в этом мире не будет его.

Это было неразумно; я такого от себя никак не ожидала, и все же оказалась способной на такое безрассудство.

Я была безнадежно увлечена графом. Увлечена! Как это похоже на меня — пытаться найти другое слово взамен слова «любила», потому что, как я презрительно заметила про себя, я боялась признаться, что любила этого человека безоглядно.

В эти дни напряжение в замке нарастало. Я была уверена только в одном: так не может продолжаться вечно. Ситуация была взрывоопасной; мы все приближались к какому-то кризису, и когда он наступит, решится мое будущее.

Суета и волнение всегда нарастали с приближением времени сбора урожая. Близился и поворотный момент в моей жизни. Моя работа подходила к концу; бесконечно оставаться в замке я не могла. Мне придется объявить о своих планах на будущее, и меня охватывало полное отчаяние при мысли о том, что возможно, я скажу графу, что уезжаю, и он меня отпустит.

Я случайно вошла в эту феодальную жизнь и попыталась стать ее частью — это при моем-то чисто английском воспитании. Возможно, это было ошибкой. Но у меня еще оставалась последняя надежда.