Владимир Жуков - Бархатный сезон

– Упаси Господь, что вы такое говорите, – встревожился Наум Яковлевич.– Если я понижу давление, то до верхних этажей вода не дойдет. И без того жители сел Аджимушкай и Опасное страдают из-за дефицита воды. Доставляем ее водовозками. Все инстанции жалобами завалены. Приходится из двух зол выбирать меньшее. Нужен основательный ремонт, большие капвложения, а не латание изъеденных коррозией труб.

– На это денег в казне нет, – хмуро отозвался мэр.– Мобилизуй свои внутренние резервы, если тебе, Наум Яковлевич еще дорого кресло, а то живо подыщу замену. Ты у нас уже три года, как на пенсии. Сядешь на голую пенсию, по-другому запоешь, узнаешь, почем фунт лиха. Подумай, как использовать артезианские скважины в поселках Аршинцево и Баксы.

– Я вас понял, можете не продолжать, – засуетился тот. – Постараюсь изыскать резервы. Я еще не стар, женщинам нравлюсь и чувствую в себе силы и энергию.

– Так и трудись, а не дремли, если такой энергичный. Не забывай засыпать я и укладывать асфальт. Запишите ему тоже срок, что и Максиму Андреевичу, по ликвидацию недостатков. Пусть сообща подумают, как выйти сухими из ситуации. Я бездельников на казенных деньгах долго держать не буду. А теперь поговорим о курятниках.

В зале воцарилась напряженная тишина. Взоры устремились на Ланцюга, в гордом одиночестве восседавшего за столом президиума. «Да он ощущает себя в бюрократической среде, как рыба в воде,– подумал я.– Каждому дает понять, что его судьба зависит от его настроения и воли. Не хотел бы я оказаться на месте этих запуганных, но изворотливых аппаратчиков. Но, как говорится, каждому свое».

– А куда вы смотрите, Клара Львовна?– поднял он с места начальника управления торговли и бытового обслуживания полнотелую, коротконогую женщину с высокой медно-рыжей прической—шиньоном, едва уместившаяся в кресле. Она со страхом и трепетом уставилась на него своими по-воловьи большими глазами. Оглянулась по сторонам, ища поддержки и сочувствия.

– Куда вы смотрите, возомнив себя барыней? – повторил он властно.

– На вас,– робко улыбнулась дама.

– Я не икона, чтобы на меня смотреть, вы лучше исполняйте свои функциональные обязанности, – посоветовал он.

– Планы по товарообороту и внедрению новых услуг выполнены,– начала было отчитываться Клара Львовна, шевеля ярко накрашенными помадой губами.– Несмотря на низкую платежеспособность покупателей с поставленными задачами работники прилавка и сервиса успешно справляются…

– Да я не о том спрашиваю, проснись,– грубо оборвал ее чиновник.– У вас под носом, на каждом шагу курятники-киоски, как грибы после дождя, вырастают, а вы и бровью не ведете. Блошиные стихийные рынки, антисанитария. Мало того, что портят архитектурный облик города, так еще и налоги в бюджет от прибыли не платят. Развели анархию, поэтому и казна пуста.

– Так это, любезный Ярослав Гордеевич не по моему адресу критика и претензии,– облегченно вздохнула она пышным торсом.– Эти вопросы в прямой компетенции архитектора, санэпидемстанции и налоговой инспекции, а моя забота – товарооборот, ассортимент и прибыль.

– Ах, как вы изловчились стрелки переводить. Моя хата с краю, ничего не знаю, – осадил ее мэр.– С ними я еще разберусь, но и вы не должны оставаться в стороне. Попросили бы в ДРСУ бульдозер и сгребли бы к чертовой матери все курятники, я бы вас только поощрил за решительность. А вы ждете, пока гром не грянет. Гляжу, тяжелы вы стали на подъем, эко разнесло, словно на дрожжах. Всех заставлю спортом заняться и нормативы по легкой атлетике сдать. Обросли лишним мясом, жиром мозги заплыли, плохо соображают, поэтому и работаете вяло из-под палки.

– Какая из меня спортсменка в пятьдесят то лет,– едва не плача, прошептала Клара Львовна.– Разве что ядро или диск метать, на первых шагах удар хватит.

И густо покраснела, закрыв лицо белым в кружевах платочком. “Круто он взял ее в оборот,– подумал я. – Да и с другими не церемонится.

–Господа чиновники, если кого-то из вас не устраивают работа, мои законные требования – заявление на стол и шагом марш на все четыре стороны.– сурово изрек Ланцюг, не проявив к женщине милосердия.– Свято место пусто не бывает. Претендентов на каждое кресло хоть отбавляй. В шеренгу выстроились в ожидании очередной вакансии. Может, кто-то недоволен, есть возражения?

Мэр, на секунду-другую задерживая взгляд на лицах, зорко оглядел подчиненных и с удовлетворением произнес:

– Молчание – не только золото, но и знак согласия. А теперь живо по рабочим местам, дорога каждая минута. Шагом марш!