Владимир Жуков - Долг платежом красен

– Будь на то моя воля, я бы всех этих ревизоров, контролеров, проверяющих и шныряющих дармоедов, мешающих работать, к ногтю и в расход! – в сердцах произнес Савелий Игнатьевич.

– Он, что же из КРУ или из ОБЭП?

– Из Совета министров, а это, как противотанковая мина. У меня с премьер-министром республики натянутые отношения. Не исключено, что именно он и копает, что освободить место для верблюда из своего каравана. Если рванет эта мина, то взлетим в воздух с потрохами. Чтобы его обезопасить, придется тебе взять на себя функции сапера. А сапер, как известно, ошибается один раз в жизни. Но сначала придется сыграть роль сутенера. Полагаю, что справишься, не боги горшки обжигают. Поэтому максимум бдительности и осторожности. Мы обязаны отвести от себя опасность.

– У меня, босс, богатый опыт разминирования и через это минное поле пройдем без потерь. Да, и с бабами, были бы бабки, смогу договориться, – заверил советник.

– Тогда Бог не выдаст, свинья не съест. За валютой дело не станет.

– Какие у ревизора цели? Что-нибудь серьезное?

– Нашлись в городе правдолюбцы, а точнее, завистники, злопыхатели, а может и конкуренты. Состряпали жалобу, обвинив меня во всех смертных грехах. Вот и направили чиновника, чтобы разобрался на месте и доложил премьеру. А тому, был бы удобный повод, чтобы выбить из седла.

– Кто он, что за персона?

– Мелкий клерк по фамилии Райков, – ответил Савелий Игнатьевич. – Из управления по работе с письмами и заявлениями граждан. Я навел справки. Невелика птица, но способна, как тот с красивым оперением удод, сильно гадить. Из принципиальных, неподкупных чиновников. Оказывается, еще не перевелись на свете такие чудаки.

Возьмешь под жесткий контроль каждый его шаг. Загляни ко мне на часок, сообща подумаем, покумекаем, с какими почестями встретить гостя, будь он неладен, очередная напасть на мою голову. Неплохо было бы установить автора жалобы, чтобы искоренить, огнем выжечь эту заразу. Иначе пустить метастазы и, как эпидемия поразит всех коммерсантов. Начнут писать «телеги» во все инстанции, вплоть до президента. Тому, моча в голову ударит, и натравит силовиков. Тогда уж точно, пиши, что пропало, вылетим в трубу…

Когда гость из южной столицы – импозантный, высокий, стройный мужчина, лет тридцати семи от роду, в бежевого цвета плаще с кожаным «дипломатом» в руке, вошел в кабинет, Хлыстюк, советник и другие бюрократы были наготове.

– Андрей Захарович Райков, главный специалист управления Совмина по работе с письмами и заявления граждан, – представился гость.

– Чем обязан такой высокой чести? – заискивающе спросил Савелий Игнатьевич.

– Моя миссия не из самых приятных, но весьма необходимых, – произнес он. – На вас, Савелий Игнатьевич, поступила жалоба.

– Жалоба?! Ну и что с того? На кого теперь не поступают «телеги»? Народ озлоблен, считает, что во всем чиновники виноваты, в том числе и мы с вами. Всем не угодишь, сколько людей, столько и шкурных интересов. Не пишут жалобы на тех, кого не видать, кто прячется, как мышь, – усмехнулся Хлыстюк. – На меня жалуются потому, что работаю, как вол, не покладая рук. Поэтому пытаются еще нагрузить поклажей. Кто тянет лямку, тому еще и норовят, как тяжеловозу, груз подбросить и настроение отравить. Вот, если бы баклуши бил, то все были бы довольны.

– Мне поручено разобраться и доложить по инстанции для соответствующей реакции руководства.

– Эх, Андрей Захарович, вы бы приехали к нам отдохнуть, покупаться в море, порыбачить, тройной ухи откушать, позагорать на пляже. Шампанское, коньяк, красивые юные грации, а не заниматься грязными анонимками, кляузами, – посетовал хозяин кабинета. – Не к лицу вам эта рутинная, ассенизаторская работа. Молодой, симпатичный мужчина и вынуждены убивать время на всякую мелочь, рыться и дышать архивной пылью.

– Я, как и вы, госслужащий, обязан выполнять задание в строгом соответствии с законом о работе с письмами, заявления и предложениями граждан, – сухо возразил гость.

– Как это скучно, – прикрыв рот ладонью, зевнул Савелий Игнатьевич. – Я тоже госслужащий пятого ранга, повыше вашего, однако не кичусь этим, лоб от усердия не расшибаю. Во всем должна быть мера, здравый смысл, а не слепое служение по уставу или директиве. Позвольте, хоть краем глаза взглянуть, что там обо мне насочиняли? Живешь и не знаешь, как выглядишь со стороны, что о тебе другие думают, гадают, какими обидными словами незаслуженно обзывают?