Сандра Браун - Как две капли воды

Они даже не поцеловались на прощание.

Из-за не давней бурной ссоры в то утро отношения ме­жду ними были напряжены. Кэрол не терпелось поскорее оказаться в Далласе и заняться покупками. В аэропорт они приехали рано, так что у них еще было время выпить по чашке кофе в ресторане.

Мэнди случайно пролила на себя апельсиновый сок. Кэрол, естественно, отреагировала слишком бурно. Выхо­дя из кафе, она все отчитывала Мэнди за испачканный передник.

– Господи, Кэрол, да пятна даже не видно, – всту­пился он за ребенка.

– Я его отлично вижу.

– Тогда не смотри на него.

Она смерила мужа тем убийственным взглядом, кото­рый давно перестал на него действовать. Он на руках нес Мэнди к выходу на посадку, рассказывая, какие замеча­тельные вещи ее ожидают в Далласе. У самых ворот он присел на корточки и обнял девочку.

– Желаю тебе интересно провести время, солнышко. Привезешь мне подарок?

– Мамочка, можно?

– Конечно, – ответила Кэрол рассеянно.

–Конечно, – заявила ему Мэнди, расплываясь в улыбке.

– Буду ждать с нетерпением. – Он еще раз притянул ее к себе на прощание.

Выпрямляясь, он спросил у Кэрол, не хочет ли она, чтобы он дождался, пока самолет взлетит.

– Зачем? – ответила Кэрол.

Он не стал спорить, только удостоверился, что все ве­щи при них.

– Ну, тогда до вторника.

– Смотри, не опоздай нас встретить! – прокричала Кэрол, подталкивая Мэнди к выходу на посадку, где стю­ардесса проверяла посадочные талоны. – Терпеть не могу болтаться в аэропорту.

Перед тем как пройти в двери, Мэнди еще раз оберну­лась и помахала ему рукой. Кэрол даже не посмотрела в его сторону. Она самоуверенно и целеустремленно шла вперед.

Может быть, из-за этого теперь в ее единственном гла­зу столько тревога. Судьба покусилась на самое главное, на чем основывалась ее неколебимая самоуверенность, – на внешность. Кэрол не выносила уродства. Наверное, она плакала не о тех, кто безвинно погиб в катастрофе, как он поначалу подумал. Скорее всего, она оплакивала себя самое. Может, она даже жалеет, что не погибла, а осталась жить искалеченной – пусть даже на время.

Зная Кэрол, он бы этому не удивился.

В табели о рангах следственного управления округа Бексар Грейсон занимал нижнюю строчку. Вот почему он многократно проверял и перепроверял всякую информа­цию, прежде чем предстать со своими открытиями перед начальником.

– У вас сейчас есть минутка?

Измученный и ворчливый человек в резиновом перед­нике бросил на него уничтожающий взгляд через плечо.

– А что ты затеял – партию в гольф?

– Нет, вот это.

– Что? – И он опять повернулся к обгорелой куче, которая когда-то была человеческим телом.

– Рентгеновские снимки зубов Эйвери Дэниелз, – от­ветил Грейсон. – Труп номер восемьдесят семь.

– Уже произведено опознание и вскрытие. – Эксперт сверился с таблицей на стене. Имя Эйвери Дэниелз было вычеркнуто красным карандашом. – Угу.

– Я знаю, но…

– Родственников у нее нет. Ее опознал сегодня днем близкий друг их семьи.

– Но судя по этим снимкам…

– Послушай, парень, – резко оборвал его тот, – у меня здесь туловища без голов, кисти без рук, стопы без ног. И я должен разобраться с ними сегодня. Так что если кого-то определенно опознали и произвели вскрытие, то дело закрыто, и не приставай ко мне со своими снимками. Договорились?

Грейсон засунул снимки в конверт, в котором они бы­ли присланы, и отправил его в мусорную корзину.

– О’кей. И чтоб вы все провалились.

– С удовольствием. Но только после того, как будут опознаны все останки.

Грейсон пожал плечами. Ему платят не за то, чтобы он изображал из себя Дика Трейси (Ричард (Дик) Трейси – известный тележурналист Би-Би-Си. – здесь и далее примечания переводчика) . Если это загадочное несоответствие никого не волнует, то почему он должен лезть из кожи вон? Он вернулся на свое место и продол­жил опознание трупов по рентгеновским снимкам зубов.

Казалось, сама природа надела траур. В день похорон Эйвери Дэниелз шел дождь. Предыдущей ночью по горам Техаса прокатились грозы. Наутро вос­поминанием о них был лишь мелкий и холодный серый дождь.

Айриш Маккейб стоял у гроба с непокрытой головой, не замечая ненастной погоды. Он настоял, чтобы гроб был усыпан желтыми розами, которые, он знал, она так любила. Яркие и живые, они, казалось, смеялись над смертью. Это его как-то утешало.

По его покрасневшим щекам катились слезы. Мяси­стый, весь в прожилках сосудов нос был краснее обычно­го, хотя в последние дни он почти не пил. Эйвери всегда ругала его за пьянство, уверяя, что чрезмерное потребле­ние алкоголя разрушает печень, повышает кровяное дав­ление и ведет к быстрому старению.