Александр Коренюгин: Праздничный коридор. Книга 3

– Деньги – зло. Вы должны научиться жить без этих бумажек. Еду себе заработаете по дороге своим трудом – сейчас самая страда. Люди убирают урожай со своих полей и нуждаются в помощниках. Не ленитесь, помогайте, трудитесь – и Бог пошлет Вам пищу и ночлег.

Они послушно собрали рюкзак, оделись в рабочую одежду наемных работников, которая висела в бытовом помещении, обулись в резиновые сапоги и отправились в путь-дорогу.

Матушка вплоть до Суходольска назначила мужчину старшим кортежа и велела ему заботиться о пропитании, ночлеге, послаблении ежедневных тягот многодневного паломничества, а женщине велела во всех случаях быть послушной исполнительницей решений старшего.

Поэтому все решения мужчина принимал самостоятельно, а женщине предоставил единственное право – молча следовать за ним.

Несколько дней назад они останавливались на отдых в небольшом селе, где оставались доживать свой век одни старики. Восьмидесятилетней старухе, у которой они определились на постой, женщина помогла выкопать в огороде картофель, просушить его, и снести урожай в погребок под домом. А мужчина тем временем неумело, но упорно рубил дрова и складывал их под глухую стену перекосившийся баньки. Их руки в работе были непослушны, но очень старательны.

Бабушка, их квартирная хозяйка, сразу заметила, что эти двое даже понаслышке не знакомы с сельской жизнью, сюда их привела какая-то сложная жизненная ситуация. Работая с женщиной на огороде, бабушка рассмотрела ее ухоженные городские руки и спросила:

– Случилась, милая, с тобой какая-то оказия, аль от милиции ударились в бега? Просто помочь нам управиться с огородом сюда еще никто не наведывался. Ты по всему видать, городская, а мне огород надрываешься, убираешь. И все за ночлег и кусок хлеба? Какая беда с тобой приключилась? Сказывай, может, чем подмогу.

– Спасибо, бабушка, за участие, – тихим, монотонным голосом ответила женщина, – не сможете Вы мне помочь. Грех на мне тяжкий – иду в монастырь замаливать, прощения у Бога и людей просить. А Вы, если сможете, то подарите нам в дорогу кусочек хлеба и несколько картошин – мы давно в пути и питаемся только тем, что Бог пошлет. Вечером на костерке я могла бы супчик сварить, все не ягодами питаться!

Бабушка для них собрала целый мешок еды – овощи, хлеб, тушенка из домашнего кабанчика, домашний сыр, хлеб, отварные яйца. Но много взять с собой они не посмели – отложили кое-что в свои рюкзаки, поклонились старушке в пояс и пошли дальше. Следуя за своим спутником, женщина успевала наклониться за грибком или перезревшей, склонившейся до земли ягодой.

Вечером, определив место для ночлега, мужчина разведет костерок, а женщина сварит похлебку из собранных грибов и заварит настоящий травяной чай. Они поедят и улягутся на подстеленные куски полиэтиленовой пленки, прижавшись, спинами друг к другу – так теплее в сырые, прохладные осенние ночи.

Утром они обычно просыпались одновременно – один из них начинал шевелиться и сразу же второй открывал глаза. Скудный завтрак из остатков вчерашнего ужина, подогретый тот же чай и снова путь-дорога.

Мужскую стройную спину первые несколько дней женщина люто ненавидела, потом чувства притупились, успокоились, и пришло тупое равнодушие и к виду мелькавшей впереди спины, и к своей судьбе.

Их беседы между собой ограничивались короткими – да, нет, на, дай, отнеси, пошли. Утренние молитвы, больше похожие на причитания по своей погибающей душе, каждый исступленно шептал в одиночестве. Для совершения этого обряда, по утрам они отходили друг от друга на десяток шагов, становились на колени лицом к восходящему солнцу, поднимали руки к небу и шептали, каялись и просили отпущение грехов, каждый для себя.

Просить за обиженных ими людей они пока не научились. Тайну молитвы за других людей им предстояло постигнуть в монастыре, а пока они молили Господа забрать их память, чтобы забыть обо всех пакостях, которые они сумели сотворить во время своей короткой жизни. Когда ночевать под открытым небом стало невозможно из-за наступивших холодов, ночлег себе искать они стали поближе к людям. В деревнях сердобольные старушки приглашали их к себе в избу, угощали густым картофельным супом из русской печи, собирали узелок в дорогу.

В городе все было намного сложнее. Недоверчивые горожане не пускали бродячих людей даже в подъезд, а о квартире речи, и быть не могло.

В городе приходилось искать укрытие в строящихся домах или брошенных развалюхах. Иногда, вслед за входившими жильцами многоэтажного дома им удавалось попасть в теплый подъезд. Возле горячего радиатора, под лестницей, они чувствовали себя, как в былые времена в своих уютных квартирах – тепло и надежно. Но среди ночи их мог выгнать из подъезда какой-нибудь загулявший или просто припозднившийся жилец этого дома. В уличный холод их выпроваживали, тыча кулаками в спину и подстегивая обидными, злыми словами, а то и матом.