Юлия Маркова - Белый тигр

В целом люди хорошо относились к Альбизар. Они уважали ее деда и отца, совершивших немало для родного клана. В общем-то, она имела полное право укрепить свои позиции. Статус воина дал бы ей огромные привилегии, но и ответственности прибавилось бы. Многие одобряли стремление архунши стать с мужчинами наравне; правда, эти люди старались не особо громко провозглашать свое мнение – ведь еще неизвестно, как все сложится, а наживать недоброжелателей в лице более-менее влиятельных мужчин никому не хотелось.

И только Ину-Бех все больше нервничал, слыша об успехах Альбизар. Он сам не раз тайком выезжал в степь вслед за архуншей и ее наставником, где, затаившись за каким-нибудь холмом, наблюдал, как ловко она управляет своим белым жеребцом, как метко стреляет из лука или поражает копьем набитое сухой травой чучело, изображающее вражеского воина. Его первоначальная самоуверенность стала уступать место сомнению. Что если девчонка и вправду пройдет весь нелегкий путь к посвящению? Тогда она будет не просто архуншей, но и предводительницей всех воинов, которые до сей поры подчинялись ей лишь формально, а на самом деле руководил ими он, Ину-Бех. Да ведь и ему она сможет тогда отдавать приказы! Все больше реуб приходил к мысли, что этого допустить никак нельзя. Еще никогда женщина не имела над ним власти. И вот теперь такая угроза появилась и обретает все более отчетливые очертания…

Долго размышлял Ину-Бех над тем, как помешать молодой архунше стать полноправной властительницей. Когда она пройдет посвящение, исправить что-то будет уже трудно. Конечно, этот этап важен – он сразу изменит ее статус; но чтобы завоевать настоящий авторитет у воинов (большинство из которых являются зрелыми мужчинами, прошедшими немало боев) необходимо участие в реальном сражении – и это второй, не менее важный этап, посвящение кровью. Однако Ину-Бех, уже убедившийся, что архунша умна, рассудительна, сильна и отважна, справедливо предполагал, что она не спасует перед лицом настоящей опасности – и вот тогда-то он будет полностью повержен и посрамлен. Ведь, хоть об этом и не говорилось вслух, но все же именно он считался наиболее вероятным женихом для Альбизар…

Теплая и влажная июльская ночь распростерла над степью свои объятья – последняя ночь перед состязаниями. Тысячи звезд мерцали в черном небе; их повелительница Луна не вышла сегодня на небосклон, и потому земля была окутана мраком, в котором так удобно встречаться любовникам или злодеям вершить свои темные дела…

Долго не могла уснуть молодая архунша. Все ворочалась она на своей лежанке, думая о своей непростой доле и о том, что завтрашний день решит ее судьбу в ту или иную сторону. У нее все было готово к предстоящему событию, которое начнется с самым рассветом – тогда уже некогда будет что-то доделывать или исправлять.

За стенами шатра стрекотали цикады, время от времени всхрапывали лошади в стойле рядом с шатром. Едва шевеля губами, тихо молилась Альбизар Великому Оудэ, прося его ниспослать ей удачу и благословение в предстоящем деле. Взывала она и к духу своего любимого дедушки, и к духам родителей. И в какой-то момент показалось ей, что слышат они ее мольбы, незримо присутствуя здесь, рядом. Волна теплого воздуха пронеслась над ее головой – и ощутила Альбизар, будто дедушка ласково провел рукой по ее волосам, утешая и ободряя, как всегда он это делал. Вдруг представился он ей таким, каким видела она его в детстве – величественного, в полном облачении воина, сидящего верхом на могучем черном коне, в своем любимом седле, украшенном золотой вышивкой – седло это искусной работы Ауз-Туглуну подарил предводитель соседнего племени в знак дружбы и уважения еще в пору их молодости. Образ дедушки словно бы говорил Альбизар о том, чтобы она не волновалась. И только тогда смогла она наконец заснуть.

Двое стражников, не выпуская из рук оружие, спали у архунского шатра. Обычно сон их был чуток – от малейшего шороха они готовы были вскочить и поднять тревогу. Но сегодня, прежде чем заступить на дежурство, выпили они по миске кумыса, что принес им слуга Ину-Беха в качестве угощения от своего господина (от милости знатной особы нельзя было отказаться) – и вскоре могучий сон сморил их, потому что подмешал реуб в кумыс сонное зелье.

И хоть спали стражники мертвым сном, все же тихи были шаги человека, крадущегося мимо них туда, где стоял Аричак, белый жеребец Альбизар. Вот злоумышленник подошел к коновязи, взял седло, которое лежало тут же. Конь заволновался. Начал фыркать он и нервно постукивать копытами. Человек торопился. Быстро вытащил он из-за пояса небольшой нож и аккуратно, со знанием дела, слегка подрезал подпруги на седле – у самой его нижней, соприкасающейся с конской спиной, части. Такое легкое повреждение трудно было заметить, почти невозможно, но при быстрой скачке надрез должен был увеличиться – это обычно приводило к тому, что седло соскальзывало со спины лошади, и при этом всадник мог упасть на полном скаку, рискуя сломать себе шею.