Клэр Бреттонс - С вечера до полудня

— Вы уже нашли девочку?

— Нет еще. — Улыбка сползла с лица Габриелы. У них оставалось так мало времени. На Рождество Лейси должна быть дома. Иначе это будет днем скорби, а не веселья. — Но надеемся скоро найти.

— Спроси, какой ее любимый цвет, — громко прошептал Гордон.

— Хорошо. Звоните, если я смогу еще чем-то помочь.

— Спасибо, — поблагодарила Габриела. — И еще, Хильда, Гордон спрашивает, какой ваш любимый цвет.

— Ах, и он тут? Я бы хотела с ним кое о чем потолковать. Подумать только — тискать тебя в автомобиле! Миссис Бейкер чуть шею себе не свернула, высматривая вас, а мистер Бейкер поругался с ней, потому что ему пришлось самому возиться на кухне. Так ты передай Гордону Сазерленду, что тискать леди в машине неблагопристойно, слышишь? — Не переводя духа, добросердечная пожилая леди понеслась дальше: — А еще передай, что я предпочитаю розовый. Не этот лиловатый, его я терпеть не могу, а чистый ярко-розовый.

— Ясно. Ярко-розовый. — Габриела покраснела. — Я скажу Гордону про… гм… что нельзя тискать. До свидания, Хильда.

Ухмыляясь во весь рот, Гордон положил трубку на место.

— Тискать?

— Это неблагопристойно. — Габриела изобразила Хильду. — Мистер Бейкер, он же мистер Грязные Сапоги, поругался с миссис Бейкер, она же миссис Грязные Сапоги, из-за того, что она чуть не свернула себе шею, наблюдая за нами, а ему в результате пришлось возиться на кухне.

Гордон расхохотался.

— Но ты сказала ей, что это не в счет?

— Что не в счет?

— Наши объятия и поцелуи.

— Что?

Временами этот тип бывал глуп как пробка.

— Нам же они не понравились.

Он пожал плечами.

— Заткнись, Гор.

Все еще хихикая, он набрал номеруй, услышав голос Коулта, заговорщически подмигнул ей.

— Коулт, окажите мне любезность. Сделайте так, чтобы Хильда Андерсон получила столько ярко-розовых ирисов, сколько ее душа пожелает, а газон вместит. — Он прикрыл трубку. — Мне нужен адрес Хильды.

Габриела, не в силах сдержать улыбку, продиктовала ему адрес. Он повторил его Коулту, поблагодарил и распрощался.

Габриела поднялась.

— Для того, кто так отвратительно целуется, ты слишком уж мягкосердечен, Сазерленд.

— Кто, я?

От его теплого взгляда у нее перехватило дыхание.

— Ты.

Он начал прибираться на кухне.

— Поехали со мной в офис, а потом вместе заглянем в кафе.

— Не могу.

Но до чего же ей этого хотелось!

Сполоснув тарелки, он выключил воду.

— Почему?

Габриела уже не улыбалась.

— У нас очень мало времени.

Кафе оказалось на удивление уютным, стилизованным под старину. На деревянных столах — керамические вазочки с белыми фиалками, пальмы в кадках были расставлены таким образом, что создавали у посетителей иллюзию уединения. И завершающий штрих — старинный патефон, должно быть, один из первых во всем Хьюстоне.

Габриела плавно опустилась на маленький стул. Если ее предчувствия оправдаются, то, уходя отсюда, она будет знать о Люке Берроузе несравненно больше, чем написано в этом горе-досье. Ей казалось, что пресловутое досье не только умалчивает о жене Берроуза, но и немало приукрашивает его брокерские успехи за последние пять лет. Ее, правда, мучило, что придется прибегнуть к таким методам получения информации. Но что оставалось? Лейси становилась все слабей и слабей не по дням, а по часам, все больше спала — точь-в-точь как Тельма за день до смерти. Времени было в обрез.

По кафельному полу прошаркали туфли официантки.

— Да, мэм, — почтительно сказала она. Ее увядшее лицо свидетельствовало, что она лет на тридцать старше Габриелы.

— Зита Хармон?

Женщина кивнула.

— Я Габриела, знакомая Хильды.

— О да, она звонила несколько минут назад. Что вам принести? Тут очень строго насчет гостей в рабочее время.

— Можно кофе и яблочный пирог? — поинтересовалась Габриела.

— Сегодня пекла Бетти. У нее обычно выходит недурно. — Официантка разгладила форменную розовую юбку. — Если, конечно, вы любите тарталетки с яблоками.

Габриела сконцентрировалась на Зите Хармон… Дома у той вышел из строя кондиционер. Ноги устали, и она с нетерпением ждала конца смены — осталось только десять минут. Но вот возвращаться в душную квартиру и изнывать там от жары ей совсем не хотелось. Чего ей хотелось, так это денег.

— Зита, — начала Габриела, — вы знаете некоего Люка Берроуза?

— Хильда сказала, с вами не будет связано никаких неприятностей, но… — Зита опустила веки. — Зачем вы спрашиваете? Вы друг ему или враг?