Дана Стар - Сладкая месть

Бабушка уже в возрасте, ей своих хлопот хватает. Живет в деревне, вдали от города. Для меня, будущей матери, такой себе вариант. Я не про атмосферу! Наоборот, чистый воздух, вдали от суеты, пошёл бы нам с маленьким на пользу. Я про больницы и прочие важные учреждения.

Это как длинный, наполненный грязью колодец. Очень и очень глубокий. В который я упала, карабкаюсь там, в этом смердячем дерьме, и никак не могу выкарабкаться.

Нет выхода.

Нет ни конца ни края.

Сплошное, гиблое невезение.

***

Через неделю-две я планировала становиться на учёт по беременности. Собирала разные документы, приводила в порядок нервную систему, старалась больше отдыхать, меньше париться. По утрам меня ужасно тошнило. Иногда дело доходило до рвоты. Но я держалась. Без чьей-либо поддержки. Держалась, как могла. Ради моей маленькой крошки. Осознание материнства – сама по себе уже мощная поддержка, мощный стимул не раскисать и бороться! Вопреки окружающим меня напастям.

Однако, мать так и не смогла смириться с моим решением. Я ведь всегда и во всём беспрекословно подчинялась её мнению. В нашей небольшой семье она была суровым лидером. Малейшее несогласие приравнивалось как вызов к дуэли. Только вот ей полагался пистолет. А мне нет.

Каждый день она подсовывала мне разные буклеты с медицинскими клиниками. То в сумку, то в куртку…то просто оставляла на столе, или на кровати, в которых глеевой ручкой были жирно-жирно выделены фразы, типа: «прерывание беременности», «решение проблемы с нежелательной беременностью» и тому подобное.

Сказать, что я злилась – не то слово!

Прямо на её глазах рвала бумажки в клочья и выбрасывала в урну.

Она тоже злилась, но не подавала вида. Держалась до последнего, пока, однажды, не сдержалась.

Мать пришла с работы чуть позже обычного. Я уже начала подозревать, что отношения с Виктором потихоньку сходили на «нет». Она снова перестала следить за собой, как женщина. Минимум макияжа, каблуки только раз в неделю. Стала больше курить, выпивать по пятницам с такими же «горе-подружками-разведёнками», а волосы мыла два раза в неделю.

Как жаль, что мама так и не поняла, что чёртов мент её просто использовал.

Не помню уже, когда видела их вместе с Виктором в последний раз.

***

В этот вечер, я сидела на кухне, погрузившись в интернет, в телефоне, пытаясь отыскать хоть какую-то работу. Временную. С минимальными нагрузками. И начать потихоньку откладывать деньги на содержание малыша, на съемное жильё, чтобы, на хрен, как можно скорее свалить из этого дурдома.

– Сонечка, время тикает… – Она будто помешалась. Сегодня мать решила добить меня окончательно. – Женька на работе подсказала одно недешёвое, но очень эффективное средство. Без хирургического вмешательства. Таблетка…– покрутила в руках очередную, говно-брошюрку. – Всего одна капсулка… – Голос дрожал. Подошла ко мне вплотную, положила буклет на стол. – Ты сходишь в туалет по большому, затем немного поболит живот, как при месячных, и нет больше дряни!

Что?

Дряни??

Это так она назвала… моего ребёнка.

НЕНАВИЖУ ЕЁ!

Она меня достала.

Нервы ни к чёрту!

Вскочила со стула и швырнула ей в лицо этот мерзкий огрызок.

– Ты больная! Ты в край обезумела! Ты чудовище!!! Я никогда не сделаю ЭТО. Я не убью своего ребёнка! Он будет моим! Ясно! Только моим! Раз он больше никому не нужен. – Ударила кулаками по столу. В глазах всё потемнело. Я начала задыхаться, дышала часто-часто, не могла надышаться, как будто в горло воткнули кляп.

Мать не оставила мои гадости без внимания.

Завелась с пол-оборота. Хоть до этого продержалась без ругани более пяти дней.

– И что ты скажешь людям? Что?? Когда отпрыск родится? Что ты шлюха? Шлюха зека? Приговорённого к тридцати годам строгача? Дитё то – безотцовщина! Позор! Скажешь, что отец ребёнка уголовник? А если и отросток пойдёт по стопам отца? Гены как змеи…

– Да пошли вы все! К черту! Пошла и ты, мама! Я ухожу. Не ищи меня, не звони! Я для тебя… умерла.

Ответ вырвался сам по себе, как и решение.

У меня есть терпение. Но оно не железное.

Тем более, если я поняла, что мать конкретно спятила, конкретно помешалась на своём больном желании выдрать из меня то, что по праву принадлежит мне, то, что я хочу больше миллиона, триллиона разновалютных купюр, или даже больше возможности просто жить.

– Не дури, Соня! Ты одна не справишься! – шипела в спину, хватала за руки, но в этот раз, несмотря на стремительную потерю веса, я оказалась сильнее. Злость в венах кипела как смертельно-опасный яд!