Юлия Ляпина - Башмаки у двери спальни

– Что можно сделать? – Второй брат Леси сурово посмотрел на инструкторов.

– А что тут сделаешь? – Мрачно переглянулись они.

– Сворачиваем лагерь, – громко скомандовал тот, кто числился куратором группы, и потушил сигарету тяжелым ботинком.

Затем мужчина обвел всех тяжелым взглядом и сказал:

– Ее нужно срочно доставить в больницу, спецов я уже вызвал, – потом добавил гораздо тише, так, что слышали только братья Леси и постаревшая пани: – Часов через семь перестанет дышать…

Все туристы испуганно забегали, собирая развешанные на ветках носки, брошенные у костра куртки и миски. А пани Леслава, утирая горючие слезы, собирала в дорогу крестницу под руководством одного из инструкторов:

– Ее зафиксировать нужно, – говорил мужчина, притаскивая к палатке пару стоек от палатки. – Болтается, как тряпичная, без фиксатора шею можем сломать или спину повредить.

Про камень и странную фигуру на нем в суете сборов вспомнила только Женька. Она не успела никому рассказать, а потом ей стало не до разговоров – полтора часа студенты и инструкторы, сменяя друг друга у носилок, двигались навстречу вызванной к ним машине МЧС.

Леся

Мой транс прервала самая младшая девушка (ее все называли просто «Лунь»). Сунув мне под нос блюдце с сушеными ягодами и орешками, она начала:

– Геле, ешь быстрее, пора одеваться!

Я оторвалась от тягостных мыслей и созерцания гор, простирающихся за открытым уже окном, запихнула в рот несколько ягод, и заглянула в блестящий пятачок зеркальца.

– Ой! – вырвалось невольно.

– Нравится? Ты красивая! Вот повезло братьям Церин! – лопотали девушки, гордясь своей работой.

Я же не знала, смеяться мне или плакать: на моей голове красовались самые настоящие рога! Обвязанные красными нитками и бубенчиками, белоснежные полированные «украшения» вырастали из сложного переплетения кос и платков.

Лицо снова превратили в маску – белая мастика на лбу и щеках, черные губы, синие пятна под глазами и алые уши! От мата я удержалась только потому, что грим намертво стянул все лицевые мышцы.

А девушки, между делом снова повторив мне, какая я писаная красавица, убежали за одеждой.

В одиночестве я пробыла недолго – скрипнула рама, показалось знакомое лицо.

– Балсан?

Подтянувшись на руках, мужчина забрался в комнату. Я невольно попятилась назад, но он не стал приближаться. Остановился на расстоянии вытянутой руки и всмотрелся в мое лицо:

– Геле, – хрипло сказал он. – Ты понимаешь меня?

Я удивилась, но закивала:

– Понимаю.

Мужчина вцепился руками в свои волосы и сделала несколько шагов по некрашеному деревянному полу:

– Я не могу в это поверить. Твоя душа прошла наказание! Наставник был прав!

Неожиданно голубоглазик упал передо мной на колени:

– Геле! Прошу тебя, не отвергай нас! – Он сжал кулаки и низко склонил голову.

Около минуты мы молчали. Мой испуг понемногу отступил, я присела на корточки перед ним:

– Балсан, – исхитрившись не уронить тяжеленную прическу, я подняла руками его склоненную голову, отстраненно подивившись, как приятно прикоснуться к его густым вьющимся волосам. – О чем ты говоришь?

Мужчина упорно не желал поднимать голову, но вся его поза абсолютно не соответствовала той решительности, с которой он пришел сюда. Плюнув на правила, я опустилась на пол рядом с ним. Помолчала минуту, потом заговорила так же тихо и осторожно, как и он со мной недавно:

– Балсан, я здесь чужая. Ничего не знаю, ничего не помню. Я не собиралась замуж и вообще впервые вас вижу. Мне сейчас очень тяжело разобраться самой. Если я чем-то обидела тебя и братьев, простите, и дайте мне время лучше узнать вас…

Пока я говорила, в голове бились обрывки из лекции по психологии: «…мужчинам трудно перенести прямой отказ, поэтому лучшей тактикой будет затягивание времени…»

Только вот договорить мне не удалось. Яркие голубые глаза смотрели в мои. Смотрели так, что сердце заколотилось где-то в горле. Смутившись, я принялась рассматривать лицо Балсана, стараясь не нырять в бирюзовый омут его взора. Гладкая смуглая кожа, четкий рисунок губ, морщинка на переносице, изогнутые брови, словно крылья птицы …

Мужчина довольно долго выдерживал такое беспардонное изучение, потом, одарив меня непонятным взглядом, поймал мои руки руками:

– Спасибо тебе, Геле. Мы… постараемся дать тебе время, – проговорив это, голубоглазик вскочил, на миг подошел к столу, звякнув чем-то, и выбрался в окно, прикрывая за собой скрипучую створку.