Инесса Давыдова - Верона. Часть I

Руссо начал меня осматривать и расспрашивать, где болит. Я пожаловалась на горящие уши и сильное головокружение. Он осмотрел мою голову и чертыхнулся.

– Что там?

– Гвоздь в полу рассек кожу на голове, идет кровь.

– Кровь? – сердце ушло в пятки.

– Слушай, у меня есть шовный материал, я бы сам мог зашить, но нет обезболивающего. Придется поехать в больницу и обработать рану, заодно сделаем снимок, убедимся, что нет сотрясения.

– Сотрясения?

Я только и могла, что повторять его слова, как эхо. Происходящее вышибло меня из реальности. Плюхнувшись на кровать, я уставилась на пятна крови на полу.

Снова послышался топот, через мгновение Саня вбежал в комнатку.

– Как она?

Руссо вывел его в коридор и объяснил положение дел, Саня закивал и, схватив его за плечо, спросил:

– Отвезешь ее? – он показал на свое лицо. – А то с такой рожей только на Хэллоуин людей стращать.

– Не вопрос, бро, ни о чем не беспокойся. Будем на связи, – с довольным видом выдал Руссо, ему явно импонировало то, что мы останемся с ним наедине.

– Возьми мою тачку, – Саня протянул ему ключи.

Руссо подошел ко мне, дернул за лямку топа и спросил:

– Есть что накинуть на плечи? На улице прохладно.

Киваю и показываю на толстовку, висевшую на стене.

– Не вставай, я донесу тебя до машины.

Я испугано посмотрела на брата, меня еще никто не носил на руках.

– Все в порядке, он позаботится о тебе, – заверил меня Саня.

Всю дорогу до больницы я проплакала от обиды. Никогда ни с кем не дралась, тем более со взрослой женщиной. Как брат мог связаться с такой стервой?

– Это я виноват, – процедил сквозь зубы Руссо, – я же не знал, что ты сестра, и сказал, что после их разрыва Курт времени зря не теряет.

Я отвернулась и щекой прижалась к стеклу.

– Они только расстались. Курт еще свое барахло не забрал.

– Как они вообще могли быть вместе? – не удержалась я от комментария. – Он ведь терпеть не может истерик.

– А она раньше не истерила… Это недавно началось.

Мы подъехали к травмпункту. Руссо припарковал машину.

– У меня здесь знакомые, быстро обработают рану и сделают снимок.

Он снова хотел взять меня на руки, но я запротестовала. Его близость меня пугала и приводила в смятение. Пока он нес меня к машине, от его разгоряченного тела я плавилась как вулканическая лава.

– Это лишнее. Я в порядке, – резко отпрянула я от него.

Мое решение его не обрадовало. Кажется, с моей стороны вышло не очень любезно, но я сейчас такая злая и вымотанная, что не способна даже внятно мыслить. Конечно, Руссо не виноват, что я вмешалась в бой брата, не виноват в том, что на меня напала когтистая фурия, но это был слишком длинный и насыщенный событиями день, мне сейчас не до любезностей.

В ангар мы вернулись, когда небо начало светлеть. Еще издали я заметила мелькающую фигуру брата, он ждал нас на улице у двери. Саня заметил бинтовую повязку на моей голове и выругался. Взгляд вымученный. Ну и ночка у нас сегодня выдалась!

– Все в порядке? – Саня бросился ко мне и помог выбраться из машины.

От него пахнуло спиртным и сигаретами. Мой брат бросил курить еще в армии, а про спиртное я вообще молчу. Если он начинал пить, то стоп-крана не было.

– Сотрясения нет. Да… и Саня… пока не произошло чего-нибудь еще, я хотела тебе сказать, что отец подал заявление на УДО.

Саня остолбенел.

Больше я не могла это держать в себе, и, как только сказала, на душе полегчало, будто я разделила эту боль на двоих. Казалось, еще мгновение, и брат рухнет на утрамбованную перед ангаром землю. Такая же реакция была и у меня, так что добро пожаловать в мой мир.

– Я спать. Надеюсь, ты больше не ждешь гостей, которые захотят на мне поупражняться?

Аристарх

Битый час Курт талдычит мне о трудном детстве, что Вероне тоже порядком досталось от изверга-отца. Из-за поломанных ребер и перелома руки она пошла в школу на год позже. Кореш поведал, что, как только получил паспорт, свалил из дома, а его отец, не имея под рукой любимую боксерскую грушу, принялся за самого младшего – Пашку. В итоге пацан в инвалидном кресле, а отец в тюрьме.

– Думаешь, лаве нужны были мне? – Курт тыкает меня в плечо, в заплывших после боя глазах стоят слезы.

Черт! Вот его развезло!

– Я хотел оставить деньги матери и свалить к океану, проветрить чердак. Мать не сможет без меня оплачивать больничные счета.

Мы со скрипом покачиваемся на качелях. Видела бы нас сейчас мотобратва! Байкеры на качельках! Умора!