Анастасия Акулова - Танцовщица и султан

Не хотелось даже выяснять, зачем и почему. Эти вопросы, вкупе с «что же именно я делаю не так?» преследуют её так часто, надоели так сильно, что не хочется и произносить их лишний раз.

Жалкая улыбка тронула губы, и в ней было больше отчаяния, чем в самом надрывном крике.

Моргнув и глубоко вздохнув, словно прогоняя наваждение, Роксана очнулась от размышлений и более осмысленно огляделась. Она лежала на красивой маленькой поляке, заросшей ромашками и земляникой. Большой каменный колодец, местами покрытый плесенью, казался таким древним, будто из легенд. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь симфонией листвы и ветра…

Быстро слопав принесённый с собой чуть помятый «Чокопай», Рокси достала из сумки маленький тонкий блокнот и изгрызенную ручку. Старый заслуженный блокнот оказался изрисованным и исписанным от и до, поэтому она выдернула последний чистый клочок бумаги, растерянно глядя в никуда.

Стихи всегда были её личным обезболивающим, антидепресантом. Когда не было сил держать эмоции в себе – Рокси вот так своеобразно выплёскивала их на бумагу. И почему-то каждый раз удивлялась тому факту, что стихов, наполненных светом, отчаянной верой и чувством прекрасного у неё было куда больше, чем преисполненных зла и боли. Но этот – нагрянувший внезапно, как молния средь ясного неба, определённо относился ко второй категории.

Карандаш прытко бегал по огрызку бумаги, и с каждой выведенной буквой, с каждым словом становилось чуточку легче. Магия, не иначе.

Вздохнув, Рокси легонько сжала кулак, скомкав стих, и снова прилегла на траву. Чистое, дивное небо, красота природы вокруг – всё вокруг пело гимн Жизни, напоминало о лучшем, о прекрасном. Наконец, устав лежать и преисполнившись странной силой, девушка включила на телефоне одну из тех песен, под которую в лагере ставила танец, и стала вспоминать полузабытые движения, постепенно распаляясь, выгнав все прочие мысли из головы.

Танец всегда был её главной страстью, отдушиной, счастьем. Они дарили, пусть и на миг, такую эйфорию, что и наркотиков не надо. С пяти лет Рокси занималась обычными, где жёстко тренировали растяжку, потом добавила бальные, а с четырнадцати и восточные. Искусство, красота и грация движений захватывали её, потрясали до глубины души, и не было от этого избавления…

Было так странно танцевать одной, в лесу, когда привыкла плясать на публику, но, Боже мой, какая свобода заполнила каждую клеточку тела!.. Она танцевала с огнём и ветром, будто став частью их, крошечной частичкой стихий, непокорных и ни от чего не зависимых. Частичкой первозданной красоты, равной которой нет…

Тяжело дыша, покрасневшая и чуть вспотевшая девушка лучистыми счастливыми глазами взглянула в хрустальную гладь колодца. Странная ребяческая идея вдруг пришла в голову, и, пошарившись в карманах, Рокси извлекла ржавый рубль.

– Хочу быть свободной и счастливой. Легко отпускать тех, кому не нужна, и никогда не разочаровывать тех, кто полюбит. Любить самой – взаимно и искренне, не носить больше лживых масок и не пытаться стать тем, кем не хочу быть… – тихо, на грани слышимости прошептала она, подбросив монетку. Девушка совсем забыла про клочок бумаги в своей руке, и он полетел следом за рублём.

«Пофиг» – флегматично пожала плечами девушка, наклонившись, чтобы плеснуть воды в разгорячённое лицо.

Зажмурившись под холодными брызгами, она слегка вздрогнула – н секунду ей показалось, что совсем рядом, будто из глубины колодца раздался звонкий женский смех.

«Натанцевалась, блин» – фыркнула девушка, растирая остатки воды.

А потом её кто-то вдруг тронул за плечо, заставив резко обернуться и широко распахнуть глаза.

Она была уверена на сто процентов, что на поляне больше никого нет, но… перед ней вот стоит какая-то очень странно одетая девушка в чепце. А вокруг… вокруг отнюдь не лес.

Комната?!

– Вот, возьмите, госпожа. Что с вами? Вы вдруг так побледнели.

Машинально приняв протянутое ей полотенце, Рокси, не моргая, глупо уставилась на молоденькую девушку, лет на пять старше её самой, с наигранно-обеспокоенным лицом.