Екатерина Береславцева - Судьба

Уже на пороге, закрывая за мной дверь, муж внимательно на меня посмотрел.

– Знаешь, Сонечка… Хорошо, что ты идёшь к Ляле, я очень этому рад.

– Правда?

– Конечно! Иногда нужно от нас отдыхать…

Он помолчал. Губы его дрогнули в намерении сказать что-то ещё, но больше он не произнёс ни слова, только поцеловал меня в лоб и неслышно прикрыл за мной дверь. Я глубоко вздохнула…

Глава 6

– А я думала, что ты пошутила, Соня! – удивлённо произнесла Ляля, увидев меня на пороге своей квартиры. – Ты уже несколько месяцев никуда не выходишь, совсем в монашку превратилась. Гляди-ка, и платьице надела как раз в тон… к лицу. Ну, заходи же! Натка, ставь чайник, Соня пришла!

– Привет, Сонь! – из кухни выглянула взлохмаченная голова восемнадцатилетней Лялиной дочки Ренаты. – А Игорь Витальевич сказал, что ты поправилась, а ты вовсе и не поправилась, а стала ещё хуже, чем раньше…

– Хуже или худее, Ренатка? – улыбнулась я, снимая туфли.

– В данном случае без разницы! Но мы всё равно рады тебя видеть, даже такую, да, мам?

– Исчезни, трещотка! – шикнула на дочь Ляля. – Проходи, Соня, и не слушай мою балаболку, ей съязвить – всё равно что стакан воды выпить.

– Учителя хорошие были! – хмыкнула Ренатка перед исчезновением.

– Ты не на Игоря ли Витальевича сейчас намекаешь, дочь моя?

– Это непедагогично, мам! – донеслось из кухни.

Рената учится в том же институте, который когда-то оканчивала и я, так что моего мужа она знает не только как соседа с четвёртого этажа, но и как своего педагога по психологии. Вот интересно, а есть ли у них на курсе студентки, влюблённые в своего учителя? Раньше я как-то об этом не задумывалась. Впрочем, раньше я о многом не задумывалась…

– Ты чего вдруг скисла, Сонь? – Ляля заглянула в мои глаза. – Неприятная тема? Да я же пошутила!

– Я догадалась, Ляль…

Я скользнула рассеянным взглядом по комнате, куда зашла минуту назад. Что-то изменилось тут с моего последнего посещения, но что – не могу понять.

– А мы пианино купили! – похвасталась Ляля.

– Ах, вот оно что! – воскликнула я, тут же заметив лакированный коричневый инструмент, стоящий в углу между окном и диваном. – Представь, а я не сразу увидела…

– Это странно, Соня. Чем твои мысли заняты?

– Слушай, а зачем вам фортепиано? Вы же на нём играть не умеете!

– Это ты у Натки спроси, – усмехнулась Ляля. – По мне, так лучше бы флейту приобрести. Пыли меньше.

– Ну, мам! – в дверях появилась Рената. – Это же дело принципа, я уже сто раз тебе объясняла! В общем, фишка, Соня, вот в чём: я поспорила с одним знакомым, что за год научусь сносно играть на пианино.

– Ничего себе! – присвистнула я. – Интересно, а что будет, если ты проиграешь?

– Это не важно, Сонь! – Ренатка почему-то покраснела.

– Ну, неважно, так неважно, – согласилась я. – Но скажи мне, разве не проще было бы походить куда-то в студию, позаниматься, чем сразу покупать такую дорогую вещь домой?

– А наша Ренаточка не любит простых решений! – хмыкнула Ляля. – Так что утро моё теперь, Соня, начинается ровно в шесть ноль-ноль, правда вместо соловьёв меня поднимают с постели звуки классической музыки. И не важно, что звуки эти больше похожи на мяуканье диких котов, чем на пение птиц, главное, что заряжают они меня на целый день. Кстати, у Клавки из седьмой квартиры тоже прорезался музыкальный слух. Её попадающие в такт удары кочергой по батарее очень оживляют общую картинку. Я вот думаю – может быть, высокое искусство ещё больше сплотит наших соседей, а? Как тебе кажется, Соня?

– Мне кажется, что Рената – большая молодец…

– О, да у тебя с чувством юмора сегодня явно разлад! Что стряслось, дорогая моя? Я сразу заметила, что что-то не то, едва увидела тебя на пороге. И лицо твоё, симпатично-зелёненькое…

– Я поэтому и пришла, Ляля. Мне с тобой посоветоваться нужно.

– Что же ты молчишь, мать? Идём-ка на кухню, приятное с полезным совместим.

– Тогда я пока позанимаюсь, – небрежно бросила Рената и направилась прямиком к фортепиано.

– Доченька, ты хочешь, чтобы Соня больше к нам не приходила?

– Пусть играет, Ляль, я люблю музыку.

– Музыку я тоже люблю… – вздохнула Ляля. – Всё-таки счастье, что они спорили не на скрипку… Правда, там хотя бы струн меньше…

Лялина кухня поразила меня, как удивляла каждый раз, когда я в неё попадала. Профессия дизайнера интерьера явно лишилась талантливого специалиста. Изменения в этой небольшой двушке происходили с завидным постоянством раз в месяц, когда в мятежной Лялиной душе вдруг просыпалась жажда к переменам. Или это было воздействие планет, о которых я совсем ничего не знала? Сейчас высокие окна кухни были обрамлены нежно-жёлтыми шторами – насколько я помню, в прошлое моё посещение их цвет был синим, – вместо квадратного стола с низкими ножками теперь высилось овальное, с изящными завитками по краю и со стильными жёлто-оранжевыми салфетками, произведение мебельного искусства. Полотенце у раковины, естественно, было жёлтого цвета, и даже на блестящий бок холодильника был наклеен кусочек лимонной ткани. Уж если Ляля что-то затевала, она была придирчива к любой мелочи. Это качество, я думаю, следовало за ней из её профессии – основная её специальность имела отношение к юриспруденции, правда сейчас Ляля работала то ли секретарём, то ли администратором в каком-то неприметном учреждении и очень, кажется, переживала по этому поводу.