Мэри Роуз Блэк - Там, где звёзды целуют горизонт

К окончанию девятого класса я весила сорок шесть килограмм при росте сто пятьдесят два сантиметра, и я гордилась собой. Гордилась своим размером одежды «S», гордилась тем, что смогла.

Но всему хорошему рано ил поздно приходит конец. Конец пришёл и мне. И в этом не было моей вины. Поначалу.

Во всём виноваты учителя, а точнее, одна учительница по прикладным дисциплинам, которая была обеспокоена моим якобы резким похудением.

Сьюзен Боул, учительница средних лет, истинная католичка и ярый последователь Иисуса Христа, мать двоих мальчиков и жена инженера на техническом предприятии. Именно из-за неё всё и началось. Из-за неё всё полетело в тартары!

Я была лишь пятнадцатилетней девочкой, примерной, покладистой, слушалась взрослых. Вот я её внушение и восприняла.

Она внушила мне, что моё похудение ни к чему хорошему меня не приведёт, что я была лучше, когда была полненькой, что все учителя в школе переживают за меня и моё состояние. Она сказала мне, что я теперь могу кушать всё, что мне заблагорассудится, и что это никак не отразится на моей фигуре, так как я похудела и больше не наберу.

«Господи, Лия, какая же ты была глупая!»

И я начала есть. Сначала всё было вполне безобидно: небольшие приёмы пищи несколько раз в день, во время которых я позволяла себе есть всё, что мне угодно. А ещё я увлеклась готовкой. Я начала готовить различные вкусности для своей семьи, разумеется, пробовала всё сама. Именно тогда и появилась эта страсть к готовке. И к еде. Хотя я с детства была к ней неравнодушна, с детства себя не ограничивала ни в чём и никак. А зря.

И вот, летом перед началом десятого класса я начала сдавать позиции. Да, вес рос медленно, и я ничего не замечала. Не замечала, как поправляюсь.

К началу десятого класса я набрала до пятидесяти двух килограмм, а к его окончанию – до пятидесяти семи. Летом перед одиннадцатым классом я немного пришла в себя и села на диету, белковую, веря, что похудею.

И мне это удалось. Сбросив шесть килограмм, я почувствовала себя самой собой, снова была счастлива и горда за свою большую силу воли.

Двенадцатый класс, выпускной класс, старшая школа впереди, а за ней и вся жизнь – я так ждала этого. В моих планах было провести последний учебный год как можно ярче, чтобы помнить его всегда.

Но я и предположить не могла того, что произошло на самом деле.

– Лия! Лия, просыпайся! Опоздаешь в школу! – разбудил меня мамин голос, и я резко открыла глаза.

Первый учебный день последнего учебного года.

Утро, пятнадцать минут восьмого. Я сползла с кровати и открыла окно, впуская лучи солнца и поток свежего воздуха в свою комнату.

На улице стояла чудесная погода для осени, и день обещал быть хорошим.

Зайдя в ванную, я уставилась на себя в зеркало.

– Это твой последний год, Лия, – сказала я своему отражению. – Проживи его ярко.

И занялась изучением своего отражения. Почти каждое утро я осматривала себя в одном нижнем белье, трогала и измеряла руками свои руки, ноги, живот. Сейчас я была собой довольна. Я не заморачивалась по поводу питания и своего веса, просто следила, чтобы много не есть.

Зубная щётка, паста, средство для умывания, расчёска – и я готова завтракать. На ходу натянула свою длинную чёрную футболку и спустилась вниз.

Моя семья принадлежала к среднестатистическим американским семьям. Мы были и не особо богаты, и не особо бедны, нам хватало на всё.

Мои родители были любящими, спокойными людьми, которые всё сделают для своего ребёнка, но избалованными мы не были. Я говорю мы, потому что у меня был ещё младший брат, Коди. Между нами был всего лишь год разницы, но в свои шестнадцать он выглядел гораздо взрослее, чем я. Всё дело было в росте: во мне было чуть больше ста шестидесяти сантиметров, а рост Коди достигал отметки в сто восемьдесят. Несправедливость. Моя мама была и то выше меня на десять сантиметров! Меня бесило, что я самая низкая в семье.

– А вот и мелкая пришла! – пошутил Коди, когда я зашла в кухню. – Все только тебя и ждут.

– Заткнись! – ответила я ему, садясь за стол. Мама поставила передо мной тарелку с блинчиками.

– Доброе утро, милая, – поцеловала она меня в макушку. – Твои любимые. С черникой.

В молодости мама выучилась на кулинара и ей пророчили карьеру талантливого шеф-повара, но работа подразумевала под собой каждодневные поездки в другой город, а значило это разлуку с нами, тогда ещё только со мной, маленькими детьми и с папой… и в итоге она отказалась от этого. Когда мне исполнилось пять, а Коди четыре, она стала работать арт-дизайнером, профессию которого получила, учась дистанционно, пока воспитывала нас, и потом ещё два года полностью в институте. Думаю, сейчас она счастлива. Я вижу это в её карих глазах.