Лариса Рубцова - Тореадор

– Cariño Marcos. Mi vida, я принесла тебе веточку одного растения, оно прогонит всех насекомых. Возьми, чувствуешь запах? Я забыла как оно называется. Помнишь, когда я была маленькой, мы ходили вместе пасти коров? Старый пастух научил меня разыскивать этот куст. С тех пор, я всегда ношу с собой несколько веточек. Даже засохшие, они хорошо справляются. Вот, надень на шею и ложись спать.

Она надела мне на шею тесемку с привязанными к ней веточками какого-то резко пахнущего растения. Я закрыл глаза и стал думать о той далекой стране, где прошло мое детство. Увижу ли я ее еще когда-нибудь? Хочу ли я вернуться туда? Друзей у меня там не осталось, родных, тем более. Но там все было знакомым и от этого желанным. Через какое-то время меня перестали донимать насекомые, и я уснул. На заре, выпив воды из кувшина, я опять отправился на поиски работы и еды. Еще пара дней без еды – и я не смогу поднять даже себя.

В уже знакомой мне бухте, я увидел шхуну. На нее грузили тюки с товаром. Почти бегом я спустился с холма и подошел к человеку, следившему за погрузкой. Не надеясь на удачу, я спросил его, нет и для меня работы? Он кивнул на тюки. Я стал таскать их вместе с другими мужчинами. Когда мы загрузили все на судно, я подошел к надсмотрщику за оплатой. Он оглядел меня очень внимательно, и спросил: Не хочу ли я уйти с ними в рейс? Я поинтересовался :как надолго? Узнав, что месяца на три, я отказался, сказав, что не могу оставить сестру и мать одних на такой долгий срок. Тогда он предложил мне приглядывать за бухтой. Если в ней окажутся пиратские корабли, я должен буду зажигать костер на вершине горы, что находится в пяти милях отсюда. На это я согласился. Получив свои деньги, я пять отправился на маленький рынок и купил буррито, это была обычная еда местных индейцев. Еще я купил сахарных палочек из тростника и незнакомые фрукты. В кармане осталось еще несколько монет.

Отца дома не было. Я отдал маме продукты и попросил расходовать их экономно. Пока я не найду постоянной работы. Согрев воды на маленьком костре, Лаура заварила какие-то листочки, и мы впервые нормально поужинали втроем.

Только на четвертый день я, наконец, обнаружил залив, где трудились ловцы жемчуга. На берегу сидел мужчина, видимо скупщик, он придирчиво рассматривал жемчужины, и называл цену. Индейцы громко спорили с ним, размахивая руками. Я сказал, что тоже хочу испытать удачу. Они посмотрели на меня и рассмеялись. Белые не умеют глубоко нырять, но запрещать не стали. Я разделся, оставив при себе лишь нож, выбрал тяжелый камень и прыгнул с ним с откоса в глубину. Мне очень пригодилось мое умение задерживать дыхание. С камнем я быстро опустился на дно и стал высматривать жемчужниц. На Корсике мы тоже доставали устриц из глубины, но делали это только для еды, там нет моллюсков, умеющих выращивать жемчуг. Теперь же надо было как можно быстрее найти раковины покрупнее и постарше. Дно океана поразило меня красотой. Рыбки самых немыслимых расцветок и форм, сновали перед глазами, не давая сосредоточиться, всевозможные мелкие и довольно крупные обитатели вытягивали щупальца и нитевидные отростки, в поисках добычи. Я стал задыхаться, и увидел на камне двух жемчужниц. Аккуратно срезал их и всплыл на поверхность. Разжав ножом створки раковин, раскрыл две половинки, они были пустыми. На это никто не обратил внимания. Я понял, что найти жемчуг будет совсем не просто. Я нырял и нырял, но все напрасно. Наконец-то, один раз мне повезло, в одной раковине я нашел жемчужину, величиной с маленькую горошинку. Я протянул ее скупщику, он рассмеялся и сказал, что такую мелочь я могу подарить своей девушке, она будет рада.

С тех пор я каждый день приходил в бухту. Чаще мне не везло, но иногда попадались совсем неплохие экземпляры. Вскоре у Лауры было уже довольно много мелких жемчужин. Она им радовалась, как все девочки радуются украшениям. Делать отверстия в жемчуге я не умел. Поэтому сплел из листьев пальмы коробочку, куда она складывала свои сокровища. Денег, которые я получал за крупные экземпляры нам вполне хватало. Однажды я даже купил двух живых индеек. Постепенно наша лачуга приобретала жилой вид, появилась кое-какая плетеная мебель, циновки, занавеска на окне. Сам я спал и фактически жил под навесом во дворе, полностью уступив комнату женщинам.

Отец опять куда-то исчез. Теперь он, то неожиданно заявлялся, пьяным и злым, то уходил посреди ночи, ничего никому не сказав. Он никогда не приносил нам еды, но всегда злился, если дома не было ничего съестного. Потихоньку мы привыкли к новому образу жизни. Мама и Лаура познакомились с соседями, пожилой индейской парой. Соседи относились к нам хорошо. Жалели нас, помогали освоиться, учили маму и Лауру плести циновки из тростника. Мне же хотелось переехать ближе к городу, туда, где можно было найти постоянную работу. Это было моей навязчивой мыслью. Каждый день я заходил на несколько минут к Падре Пио. Он всегда живо интересовался нашими делами. У меня вошло в привычку рассказывать ему абсолютно все. Добрый священник помогал нам всем, чем мог. Когда мне не удавалось заработать ни одного песо, он делился с нами хлебом, ободрял нас. Мы всегда следовали его советам, это нам помогло быстрее освоиться в чужой для нас стране. Но я все равно не терял надежды вернуться когда-нибудь на Корсику. Надо было только заработать три тысячи песо на проезд. Это были невероятно огромные для нас деньги. Мне было просто необходимо найти постоянную работу.