Ольга Славина - Сколько весит счастье

– Как погиб Черноруцкий?

– А-а, мой заместитель, – усмехнулся Борис. – Ему я тоже помог умереть. И он был не против. Написал предсмертную записку. Сама посуди, разве это жизнь – в одиночной камере? Он – узник, а я, наконец, освободил его.

– Но как ты прошел посты и охрану? – удивилась она.

– Мне помогли братья и сестры. Нас много, мы везде. Благодаря им я мог общаться с тобой и держать под контролем Болотовых. Наша община – моя семья. Меня привела в братство Оксана. Она искала спасение от депрессии. Здесь помогли и мне. Здесь каждый получает то, о чем просит.

– А что это за братство?

– Мы называемся «Темное братство». Мы верим, что мир погружается во тьму. Грядет конец света, а выживут только те, кто любит. Мы любим и помогаем друг другу. Поэтому я помогу тебе умереть. А ты поможешь мне, позволив убить себя. Ведь только так я могу вновь прикоснуться к Маше. Когда Оксана умирала, я видел не ее лицо, а лицо моей любимой. Лицо смерти одинаково.

Сергей и Илья ворвались в комнату. Маша выглядела героиней фильма про пьяных матросов. Костя – как тень отца Гамлета. В смысле, от былого величия не осталось и следа.

– Он… Он приставал ко мне. Я сопротивлялась. Он хотел изнасиловать меня! Пьяное чудовище!

– Что-оо! – взревел Сергей и ударил в челюсть.

Чудовище тоже обычно неплохо работало кулаками, но сейчас только беспомощно потирало подбородок. Влип, так влип.

Сергей хотел пробить под ребра, но между ним и Корастылевым встал Илья. И что за день такой сегодня? Почему ему врут барышни, которые раньше никогда его не обманывали.

– Константин Иванович, вы записались в отряд камикадзе? – спокойно осведомился Илья. – Или Мария Николаевна перестанет ломать комедию и все нам объяснит?

– Илья, ты не веришь мне? – Маша чуть не плакала.

– А ты сама-то веришь в то, что говоришь? Господин Корастылев готов лишиться работы, получить кучу неприятностей, вплоть до судимости. И все из-за твоих прекрасных глаз? И он набросился на тебя не в чаще лесной и не в темной подворотне, а у нас дома. На что он рассчитывал? Он вроде знает, что ты не глухонемая…

– Таким странным способом Мария Николаевна пытается узнать подробности смерти своих родителей, – признался Костя. – Я не могу ей в этом помочь. Но может быть, вы сможете?

– Похоже, придется. Иначе она выкинет что-нибудь еще. Возможно даже из окна, – вздохнул Илья. – Вам лучше уйти. Константин Иванович. Это семейное дело.

Костя тоже так считал. Он – наемник, а не психоаналитик.

Илья усадил сестру на кровать и взял за руку.

– Что же это такое, родная? Зачем тебе все это сейчас, через столько лет?

– Потому что это Корастылев заложил взрывчатку. Я его видела. Я его узнала.

– Девочка! – Илья обнял ее. – Даже если так, этот парень – только шестерка.

– Я не сомневаюсь. Поэтому я и хочу понять, кто заказчик.

– Она подозревает, что это вы, Илья, – подал голос Сергей.

– Маша, пожалуйста…

– Если это не так, почему вы не говорите мне?

– Потому что легче от этого не станет.

– Илья, я прошу тебя.

– Хорошо, я расскажу. Борис убил нашу Машу. Его отец предложил нам сделку. Он передает нам контрольный пакет акций завода, мы никому не рассказываем о настоящей убийце. Мой отец послал Анатолий Федоровича куда подальше и пошел в милицию. Он дал показания, что убийца Борис. А на следующий день взорвалась наша машина. По чистой случайности в ней оказались твои родители, а должны были быть мои. «Ты хочешь еще смертей?» – спросил Фроловский. И отец сдался. Силы оказались явно не равны: у Фроловского было много денег и много знакомых бандитов. Сделка была заключена…

– Нет! – проговорила Маша, уткнувшись в плечо брата. – Нет, нет, и нет! Я никогда не подозревала вас. Просто я хотела выяснить всё до конца. Это здорово, что вы у меня есть.

Сергей кашлянул:

– Я вообще-то тут тоже не для мебели стою! Уступи мне место, Илья. И, между прочим, у меня три неотвеченных вызова от парня, что присматривает за нашим посторонним человеком.

– Так перезванивай ему! – потребовал Илья.

Самому же господину Болотову вскоре пришлось звонить лично начальнику областного УВД.

Они стояли у дома на окраине. Освещение – один фонарь на всю улицу и полная луна – придавала пейзажу мрачный оттенок. Строение за высоким забором, на которое указал Вадим, было погружено во тьму и казалось нежилым.

– Она точно там? – спросил человек в камуфляже.

– Машина въехала и не выезжала. И никто не выходил, – доложил Сергей. – Соседи говорят: нехороший дом. Люди какие-то собираются. Никто не знает, чем занимаются. Вроде темно и нет никого, то вдруг какие-то огни, голоса и пение.