Наталья Никитина - Полтора килограмма

редкие выходные брался за ремонт машин. Он в буквальном смысле валился с ног от усталости. Бывало, что

ему не удавалось поспать несколько суток подряд. Часть заработанных денег он по-прежнему отсылал

родным на ферму. В мае тридцать восьмого отца не стало. Выполняя очередной рейс, он просто уснул за

рулем.

С его уходом финансовое состояние семьи резко пошатнулось. Мама, словно надломленная ветка,

поникла и потеряла радость к жизни. Между бровей над переносицей навсегда поселилась горестная

складка, придающая лицу выражение глубокой скорби. Она подолгу стояла возле окна, стиснув рукой ворот

халатика, и смотрела в темноту, словно ждала, что муж вот-вот вернется. Сотни безработных слонялись по

городу в поисках хоть какого-то заработка. Серые лица людей теряли свои очертания на фоне серых камней

города, серые одежды подчеркивали серые круги под глазами, полными отчаяния. До шести лет я жил в

этом сумрачном мире. В силу своего возраста я не понимал озабоченности взрослых. О тех годах у меня

создалось превратное ощущение благополучия и достатка. Во-первых, другой жизни я не знал. Во-вторых,

на кухне всегда можно было раздобыть ржаную лепешку, а десертом зачастую служили листья стевии,

которую выращивала мама в глиняных горшочках на подоконнике в нашей спальне. После смерти отца

маме удалось устроиться прачкой в одну состоятельную семью. Возвращалась домой она поздно, и дед

всегда встречал ее, так как повсюду орудовали банды голодных беспризорников. Иногда хозяева особняка, в

котором она работала, выбрасывали какие-то вещи, и мама приносила их домой. Для меня это был

настоящий праздник! В тридцать девятом году у родных отца за долги забрали ферму, и два брата со своими

детьми пешком двинулись через всю страну к Бостону. Здесь можно было хотя бы жить за счет собственного

улова. Папиного отца к тому времени уже не было в живых: его сбросил взбесившийся жеребец, и дед упал,

8

ударившись головой о камень. Через год умерла и бабушка. Дочь одного из братьев в пути скончалась от

истощения. В квартире было очень тесно для всей прибывшей родни. После безуспешных попыток найти

себе хоть какую-то работу они на пароходе отплыли в Великобританию. Больше мы о них ничего не

слышали. Я пытался их разыскать, но никаких следов пребывания родственников в Европе обнаружить не

удалось. Возможно, их ограбили и сбросили за борт, что в те времена было вполне привычным делом.

Я замолчал, вспомнив встречи с детективом, которого нанял с целью найти близких по линии отца.

Промелькнула мысль, что, возможно, следовало бы попытаться продолжить поиски.

– Но наверняка были в вашем детстве и какие-то светлые моменты? – журналистка попробовала

подойти к начатой теме под другим ракурсом.

Я встрепенулся, радуясь возможности воскресить в памяти минуты детских восторгов:

– Конечно! Я обожал сидеть за рулем автомобилей, ремонтом которых занимался отец.

Отполированная поверхность руля, запах салона – что еще нужно мальчишке для счастья? А как замирало

сердце и еще где-то в районе желудка, когда отец подкидывал меня сильными руками высоко вверх, я делал

вдох и выдыхал, только когда возвращался в широкие ладони отца. Когда он был дома, на меня проливалась

лавина отцовской любви! Он меня щекотал, целовал пятки, мы с ним бросались невидимыми снежками.

Помню, как отец смастерил для меня ружье, стреляющее привязанной пробкой, которую я тут же отвязал.

Первым же выстрелом я чуть не убил кота, который предпочел прикинуться мертвым, вероятно пытаясь

таким образом избежать контрольного выстрела. Отец остался для меня приятным коротким сном, который

я видел когда-то. Без него первое время, словно сквозняк дул с одной стороны: исчезло ощущение

защищенности.

Еще из детства запомнился один случай, который маленьким, но тяжелым камушком давил мне на

сердце. Отец смастерил домашний инкубатор. Простой шкаф, с большими стеклами, одной полкой и парой

ламп. Нужно было несколько раз в день поворачивать яйца, всего и делов-то. Самым интересным был

момент, когда яйцо вдруг давало трещинки, которые паутинкой расползались в разные стороны, и через

минуту появлялся маленький настойчивый клювик. Это чудо рождения новой жизни собирало вокруг всю

семью. Цыплят мы потом успешно продавали на рынке. Однажды, мне тогда было лет пять, я находился в