Аня Метель - Моя дочь – оторва

Вечер полностью вступил в права, и темнота начала вечную борьбу с редкими фонарями. Замученные долгим рабочим днем прохожие шагали мимо, даже не глядя на школьниц.

– Завтра пойдем на учебу? – спросила Таня.

– Неохота. Но делать тоже не фиг.

– Давай тогда с утра решим.

– Окэ, до завтра.

Девушки чмокнули друг друга в щеки и разошлись.

***

В восемь вечера закончился мой любимый сериал, и я не знала чем заняться. От телевизора уже тошнило. Буквально через пару минут послышался звон ключей.

– Я пришла, – громко сказала Ксюша, и нырнула в свою комнату.

Стоило дочке войти в квартиру как мое спокойствие, словно ветром сдуло. «Что она себе позволяет? Ушла в восемь утра, пришла в восемь вечера! Трубку не берет! И на мать даже не смотрит! – думала я. – Я же не тюремный надсмотрщик! Откуда такое отношение?»

Телевизор послушно погас от нажатия кнопки. Я собралась с духом и направилась в комнату дочки.

Стоило открыть дверь, как в нос ударил запах табака. Я непроизвольно поморщилась.

– Что хотела? – спросила Ксюша, даже не взглянув на меня.

– Где ты была?

– На улице.

Меня поразило то безразличие, с которым дочка ответила.

– Я тебе звонила.

Ксюша пожала плечами.

– Наверное, я была занята.

– Интересно чем же? – ядовито спросила я. Внутри меня все бушевало.

Наконец Ксения посмотрела на меня. Я буквально утонула в ее темно-зеленых, таких спокойных и равнодушных глазах. В них, словно в открытой книге, читалось: «Как ты меня достала». Ксюша молчала.

– Почему ты снова не ходишь в школу? – строго спросила я.

– Она мне не нужна. А тройки мне и так поставят.

– Ты пойми, без образования нет будущего! Один путь – проститутка!

– Плевала я на это будущее, – поморщилась Ксюша.

– Видел бы тебя твой отец! – в отчаянии воскликнула я. Это был последний аргумент. Обычно он хоть немного, но действовал на непутевую дочь.

– Не увидит! – зло прошипела Ксюша. – Жаль, что я вместе с ним не сдохла.

– Не смей так говорить!

– Почему же? – жестоко улыбнулась Ксения. – Я бы не страдала, да и тебе бы лучше было.

– Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо… – сквозь слезы прошептала я.

– Ну и не лезь тогда в мои дела! – выкрикнула дочка и пулей вылетела из комнаты.

Я села на край кровати и заплакала. Нужно было понять, что мои слова ничего не значат для дочки. Подобные разговоры только обостряют конфликт. Но разум отказывался воспринимать подобную истину.

Вспомнились слова Леры, что нужно действовать кардинально. Что ж, завтра я с ней посоветуюсь. Но что делать сейчас? Закрыться в комнате, включить телевизор и пялиться в него, пока не захочется спать? Наверное, такова судьба вдовы. Хотя для начала нужно что-нибудь скушать.

Я размазала слезы по лицу, и пошла на кухню. Там копошилась Ксюша. Нырнув в зал, я уселась на край дивана. «Господи, я сторонюсь собственной дочери», – промелькнуло у меня в голове.

У Ксюши заиграл мобильник. Я вся обратилась в слух.

– Привет, Сереж, – ответила она. – Да вот только домой зашла.

Несколько секунд стояла тишина.

– С Танькой гуляли. Скука смертная, но все равно лучше, чем дома или в школе. Ты завтра как?

Ксения засмеялась.

– С баблом напряги. На карасей только и хватает. Значит, в пятницу придешь? Давай-давай. Я уже почти соскучилась.

«Бабло, караси… что за ерунда? Скоро я ее вообще понимать перестану», – подумала я.

– Ладно, я хавать собралась. До завтра, – сказала Ксюша, и снова зазвенела посудой.

Через пять минут она вышла из кухни с подносом. На нем сиротливо стояли чашка чая и тарелка с шестью маленькими бутербродами.

– Там суп есть, – не выдержала я.

– Завтра поем.

Налив чай и взяв два зефира, я уселась перед телевизором. На главном федеральном канале, под ободряющую улыбку Андрея Малахова, отчаянно ругались две женщины. Одной на вид было лет пятьдесят, другой – тридцать.

«Это судьба», – с невеселой усмешкой подумала я, когда поняла, что ругаются мать и дочка.

Четверть часа спустя я решила прилечь. Незаметно, словно паук, сон обволок меня мягкими сетями. Мне снилось что-то темное и удушающее, но почему-то это бесформенное чудовище приносило спокойствие.

Я широко раскрыла глаза, сон исчез в одно мгновение. Болела затекшая шея, мирно бубнил телевизор. За незакрытыми шторами стояла непроглядная ночь.

Размяв шею, я на цыпочках двинулась к комнате дочки. «Все-таки я уделяю ей больше внимания, чем должна, – пронеслась мысль. – Я очень навязчивая мамочка». Но я не могла не проверить спит Ксюша или сидит за компьютером.