Милена Арден - Исповедь. Часть 2

–Сына, давай ты с Никитой посмотришь, а я пойду к маме, девчачьими секретами делиться, – шепнула я на ухо ребенку. Владик согласился, и я передала его в руки Измайлова, стараясь не столкнуться с этими карими глазами снова.

Наверное, у меня за четыре года такого натянутого общения, к которому нас обязывали обстоятельства, выработался иммунитет. Он активировался каждый раз, когда на горизонте появлялся Никита. Я вела себя молодцом, стараясь подражать Измайлову и делать вид, что не знаю его. А уже после срывалась от обострения, когда оставалась наедине со своими мыслями, воспоминаниями и не утихающими чувствами, которые пыталась душить. Эти годы, кардинально изменили не только мою жизнь. Егор с Эвкой сыграли свадьбу. В Италии, как и обещали. Меня там не было, хоть приглашение свое я и получила. В июне я защищала диплом, а после универа, почти сразу начала работать у Олейника. Не в моих правилах отпрашиваться, когда только пришла на работу. Договориться мне, конечно, труда не составило бы, но начальница PR отдела сразу начала бы коситься в мою сторону, а мне лишняя болтовня была ни к чему. Как и Евгению Николаевичу. Про новости Насти и Сережки – понятно, их главное событие в жизни сегодня отмечает свой четвертый день рождения. Обо мне тоже все ясно. Измайлов вроде как собрался жениться, но пока это еще было все не точно и поверхностно, и, признаюсь, я была несказанно рада, что окончательного подтверждения этому нет. Ну, а Яшин разошелся с Дашкой, при том очень скоро после того самого Нового года. Закончив первый курс, Зорина таки укатила к папе в Питер. Мы еще общались, но уже не так часто и не так тесно, как раньше, спихивая это все на взрослую жизнь.

Решив подышать свежим воздухом, или как я привыкла говорить, свежим никотином, я вышла на улицу. В принципе, я бросила эту вредную привычку, перебиваясь парой сигарет в моменты, когда мне было хреново, а пока куришь – ты при деле, я была уверенна, что это успокаивает мои расшатанные нервы. Либо могла покурить на каком-то празднике, под алкоголь и сигаретка шла отлично. Евгений Николаевич сильно ругался, когда от меня несло сигаретами. Начиналось это банальное, “облизывать пепельницу не приносит мне никакого удовольствия”, ну так не облизывай, я же не заставляю! Но, все же я к нему прислушалась, сводя свои порывы закурить до минимума. Ну, а сегодня, это было очевидно, я знала, что в компании с Измайловым, меня будет внутри колошматить, выворачивать, ломать, а виду показать я не смею, потому и стою сейчас на улице, затягиваясь и выпуская дым. И даже не ожидая того, что компанию мне составит Никита Алексеевич собственной персоной.

–И что, Дорофеева, вижу тебя уже не так беспокоят “маленькие недостатки”? – с едкой усмешкой, заговорил Измайлов.

–Что? – я вздрогнула, услышав его голос, не заметив, как он подошел. И взглянув на Никиту, в недоумении нахмурилась.

–Ну, машина у твоего большая, а у нас же чем больше машина, тем меньше член, судя по твоей логике, – продолжил колоть своей интонацией, вспоминая, что я несла ему в пьяном бреду в день нашей первой встречи. Видимо Измайлов видел, как меня привез Олейник на Прадике (Тойота Прадо). Что я ощутила в этот момент? На что были похожи эти упреки? Может на разбушевавшуюся в Измайлове ревность?

–Ну мы ведь оба прекрасно знаем, что из этого правила есть исключения, – так же ехидно ответила я, намекая на Измайлова и размеры его достоинства.

–Не ты один оказался исключением, Никитушка, – зачем я это говорила? Что я ему хотела доказать? Мое нутро рвалось пасть к его ногам и молить о прощении, клясться в бесконечной любви, просить последнего шанса для нас. Но я продолжала строить стальную леди, словно меня вовсе не задевают его остроты и мне абсолютно плевать. И вот смотрю сейчас на Измайлова, и понимаю, что больше не вижу в его взгляде тех чувств, что были когда-то, пустота в этой черноте, непроглядная пропасть, в которую я провалилась, стоило нашим взглядам столкнуться.

–А ты все такая же острая на язык. Ну он-то хоть тебе рот затыкает, чем нужно?

–А твоя, я вижу, не болтливая, на постой с заткнутым ртом? – снова наш словесный пин-понг. У меня затряслись руки, невольно я стиснула зубы до скрежета, борясь с желанием врезать Измайлову и после сразу же впиться в его губы поцелуем. Жадным, голодным, таким необходимым поцелуем.

–Чего тебе надо, Никит? По-моему, тебе не должно быть никакого дела до моей жизни. Наш разрыв предполагал, что рано или поздно мы начнем встречаться с другими, – уже более спокойно ответила я, понимая, что, если продолжим ругань, дойдет до скандала, испортим настроение друг другу, испоганим праздник ребенку и всем гостям.