Анна Кубанцева - Алена Винокурова. Ты мне дороже всех алмазов

– Я не знаю, – пожала я плечами.

– Серьезно?

– Да.

– А, ну тогда извините. Я – то, дурак, считаю, что у нас все серьезно, а ты, оказывается, не знаешь. Ну, теперь мне понятно, почему ты не спешишь переезжать, – злился мой мужчина.

– Блин, Вадим, ну что в твоём понимании – все серьезно? Когда люди живут вместе? – вспылила я в ответ.

– Да, Винокурова, когда люди живут вместе. Вместе просыпаются, вместе засыпают, вместе ездят за продуктами, делают ремонт и строят планы на следующий год. А ещё, когда люди любят друг друга и хотят быть вместе сейчас, завтра и через десять лет, – злился Вадим.

– А ты любишь и хочешь? – спокойно спросила я.

– Ты офигела? – изумился он.

Я спокойно смотрела на него, ожидая ответа.

– Да, Алена, я тебя люблю. И давно. Я не думал, что это новость для тебя. И да, я хочу быть с тобой и через десять лет, как хотел этого и десять лет назад.

Я улыбнулась. Мы учились на одном факультете, и Вадим пытался ухаживать, но я делала вид, что не понимаю. Потому что знакомы мы с ним были со времён новогодних ёлок для детей начсостава, и я очень долгое время не могла воспринять Вадика Самойлова, он же Мишка Косолапый, в качестве мужчины и тем более моего мужчины. Однако время меняет цвет облаков.

– И весь вопрос, наверно, в том, чего хочешь ты, Алена? Ты любишь меня? – спросил Самойлов.

И я уже открыла рот, чтобы сказать: «Да, люблю», но почему-то не сказала.

– Понятно, – подвёл черту Вадик и завёл мотор.

– Нет, подожди, – опомнилась я, – я не сказала, что я тебя не люблю и не хочу, как ты там сказал.

– Но ты и не сказала, что любишь, Алена, – он спокойно посмотрел мне прямо в глаза, – значит так, дорогая, я не мальчик и мне этот детский сад не нужен и не интересен. Я даю тебе неделю. Или ты через неделю собираешь свои шмотки и переезжаешь ко мне, или мы через неделю ставим точку.

– Даже так?

– Даже так. А сколько мы будем эту мурку водить, Винокурова? Представь, мужчины тоже хотят стабильности и определенности. Хочешь, мы идём вперёд; нет, ну, что ж, очень жаль, но нет, значит нет. Я никого никогда не держал и держать не буду, даже если это ты, Алена.

– В смысле держать не будешь? – не совсем поняла я.

– Не хочешь быть со мной, не надо.

– Самойлов, ты как-то все драматизируешь, – вздохнула я, – ну, не могу я так быстро принимать решения, понимаешь?

– Нет, не понимаю. Если бы мы были с тобой знакомы две недели, базара нет, а так нет, не понимаю. Короче, все, Винокурова, иди, думай, я все сказал.

Я подняла брови, посмотрела на него и вышла не прощаясь. Я шла к подъезду и мысленно просила: ну, догони меня, верни! Но я открыла дверь подъезда и услышала звук заводящегося мотора. Ну и черт с тобой!

– Привет, Ален, – разбудил меня мой начальник Паша Овсянников.

– Привет, – буркнула я и посмотрела на часы: 6 утра.

Вряд ли Паша соскучился по мне до такой степени, что не мог больше ждать, только бы услышать мой голос.

– Кого убили? – спросила, вздыхая.

– Ранили, – в тон мне ответил Пашка, – патруль ночью тело молодой женщины нашли на лавочке в парке, – суть да дело, уже хотели труповозку вызывать, а фельдшер молодой, таки услышал слабый пульс, так что повезли в центральную городскую.

– Прямо сейчас надо? – расставаться с одеялком было выше моих сил.

– Да я тебя умоляю, нужна ты там в 6 утра, просыпайся спокойно и вперёд, – разрешил начальник.

– Есть, товарищ майор.

Я потянулась и прикрыла глаза, прислушиваясь к себе: получится ли у меня снова уснуть. Организм ответил, что хватит с меня нежиться под одеялом и пора вставать. Я спустила ноги с кровати и натянула свои любимые тапки с единорогами. Несмотря на погоны капитана полиции, владение огнестрельным оружием, приемами восточных единоборств и классического бокса, обладание характером стойким, нордическим, где-то внутри меня жила та девочка, которую мечтали видеть мои родители: любительница рюшей, плюшевых медведей и розовых соплей.

Тяжело вздохнув, я пошаркала в ванную. Чистила зубы и рассматривала своё отражение. В голове всплывала вчерашняя сцена с Самойловым и вызывала во мне противоречивые чувства. С одной стороны, я понимала, что ссора не стоит выеденного яйца, и надо позвонить ему и расставить все точки над «i», а с другой стороны, я злилась на него за то, что он на меня давит. С третьей стороны, я не любила конфликты и всегда старалась их гасить в зародыше.

Пока я проводила время в ванной комнате, встали родители и мама затеяла блинчики. Обычно, блинчики на завтрак нам выпадали по воскресеньям, но сегодня видно так совпали звёзды.