Георгий Ланской - Гори оно все огнем

Кажется, везти ее сюда было ошибкой. С другой стороны, не оставлять же ее дома так надолго?

Крым внезапно стал довольно привлекательным местом для тех, кто желал заработать, а Олег очень желал, и потому, прихватив жену, поехал на встречу с партнерами, среди которых были инвесторы и алчные чиновники, желающие откусить от вкусного пирога застройщиков жилых кварталов. Быстро такие дела не делались. Нужно было приглядеться к земельным участкам, оценить перспективу, посчитать убытки в виде раздачи взяток и обязательных субсидий для нищебродов вроде сирот, которым полагались бесплатные квартиры, ветеранов, многодетных семей и прочего человеческого мусора, с коим приходилось считаться. Правда, отлаженные механизмы давно позволяли такие препятствия обойти: всей этой голытьбе якобы давали вожделенные квадратные метры, которые на самом деле становились элитным жильем для чиновников, а, если удавалось подмазать прокурора города или области, новостройки превращались в золото.

На первые встречи, где все прошло гладко, Олег брал с собой Машу, которой надлежало быть просто очаровательной и пореже открывать рот. Жене, надо сказать, удалось произвести сильное впечатление даже не внешностью: были там мадам и покрасивее, с вызывающе вздернутыми бюстами и пухлыми губами. Нет, Маша улучила момент, выскользнула в холл ресторана и, воспользовавшись одиночеством, села за рояль, где бездумно наиграла что-то классическое. Услышав музыку, Олег вышел из ресторана и, увидев Машу, на миг застыл, пораженный мимолетным светом, отразившимся на ее лице. Он и понятия не имел, что она умеет играть, хотя теща вроде что-то говорила о музыкальной школе, но у Олега в ее присутствии всегда в одно ухо влетало, а в другое вылетало.

Он, подогретый виски, сильно разозлился. И, когда Маша увидела его, выражение счастья сошло с ее лица. Сейчас, когда она позволила себе уйти, Олегу очень захотелось ее ударить. Но оказалось, что музыку слышал не только он. Прокурор, которого удалось заинтересовать долей в сделке, вышел из-за портьеры и вяло шлепнул в ладошки.

– Господин Куприянов, кажется, вам очень повезло с женой, – сказал он. – Это ж где такие водятся? И умница, и красавица, да еще и талант!

Маша стояла ни жива ни мертва, но Олег расплылся в улыбке. Девочка, умница, рыбка золотая, своими умелыми пальчиками вместе с мелодией подобрала ключик к сердцу престарелого козла, что совсем недавно, выпятив губу, требовал повысить процент от сделки, мотивируя это тем, что никакого Куприянова не знает, а после этого импровизированного концерта вдруг пошел на попятный.

Как он про нее сказал? Умница, красавица? И глаза похотливо блестели…

Вообще Олегу нравилось видеть в глазах жены страх, а ее покорность только распаляла его. Не всегда, нет, иногда ему требовалась властность, когда он сам становился игрушкой в руках госпожи, но для этих целей у него была припасена другая, надменная Вероника, Мадам Латекс, в высоких сапогах, с плеткой и алой помадой на порочных губах, женщина, не знающая стоп-слова. С ней он выл от боли, получая удары хлыста по голым ягодицам, заслуживая покорным бобиком право овладеть ею. Вероника получала от его щедрот ровно столько, сколько стоила, ни копейкой меньше, и это было недешево. К счастью, ее услуги требовались Олегу не так часто. Маша же, казалось, не замечала ни следов на его коже, ни запаха чужих духов, смешанного с мускусом тела другой женщины, хотя, как она могла не замечать? Просто молчала, и то, что она даже не пыталась устроить ссору, Олега вполне устраивало.

В его дом Маша и без того вошла уже надломленным цветочком. Авторитетный папаша лишил ее права самой выбирать жизнь, поэтому она, вопреки собственному желанию, поступила на юридический, где проучилась без всякой охоты целый курс, а потом ее вытолкали замуж, увидев в Олеге перспективного супруга, за которым бедная девочка будет как за каменной стеной. О том, что у девочки были собственные желания, никто знать не хотел. Олегу бы вообще показалось смешным, если бы Маша высказала какие-то желания. Он ее одевал, возил на курорты, позволял жить в его роскошном доме, где за всем следила вышколенная прислуга. Что еще надо для счастья? И потому год назад для него стало откровением, что Маша вдруг захотела от него уйти. И даже осмелилась с ним заговорить на эту тему.

– Я тебе уйду, – лениво пообещал он. – Еще раз только попробуй со мной на эту тему заговорить…

Чтобы закрепить в ее куриных мозгах серьезность намерений, Олег потащил Машу в спальню и уж там отвел душу, впервые не попытавшись сдерживаться. И когда она вопила от боли, он со свойственным настоящему самцу высокомерием думал, что это – крики страсти. И когда наутро она, синяя от его щипков, решительно собрала чемодан, Олег удивился, да так, что не сразу нашелся что ответить.