Гюльшен Ализаде - Амазонки

Сидя со своей соратницей у костра, она усердно точила нож о камень.

– Где твой лабрис? Давай и его наточу.

– Нет, Лисиппа, он и так скажет правду. Трясется, словно лист на ветру! – хихикнула Аэлла, протянув подруге маленький топорик. – Покажись ему только завтра со своим милым дружком – и дело, глядишь, готово!

– Не нашутилась еще? – грозно посмотрев на нее исподлобья, рассердилась та. – Я тебе о чем говорю: давить их всех надо, а тело его разрубить на куски да подбросить в то дремучее болото, где этот выродок на свет появился… Пусть дрожат от страха!

– Посмотрим, что скажет Мирина. Пусть решит заступница, – устало ответила Аэлла.

Она давно уже привыкла к приступам презрения и ненависти, которые посещали Лисиппу каждый раз, как только разговор касался мужчин. В таких случаях подруга мигом превращалась в злобную мегеру.

– Решать надо быстрее!.. Ведь парня наверняка уже хватились. А что, если они придут ночью, когда мы меньше всего этого ожидаем?.. Как сможем защитить людей? – Лисиппа, не переставала с остервенением проводить острием ножа по камню.

– У нас день в запасе, а может, и два, – возразила ей подруга. – Я думаю, Мирина права: нет в их деревушке никого. Только свои же, простые земледельцы. Скифа можно разговорить. Если селение пусто, то никакой опасности он не представляет. Да они наверняка решат, что этот безмозглый мальчишка сорвался в ущелье!.. Помню, еще в детстве, когда мы были здесь в первый раз, схватили одного бедолагу. Недалеко отсюда. Забрел несчастный на свою погибель! Такой же пастух, но только настоящий, со стадом! – расхохоталась Аэлла. – А нынче у них, видно, пастухи самих себя пасут, – не успокаивалась она. – Ладно, пойдем отдохнем. Завтра все выяснится. А парень ведь и умереть мог – слишком много ты дала ему яду!

И Аэлла поднялась на ноги.

– Иди, а я закончу с этим, – буркнула Лисиппа, угрюмо кивнув на горку лабрисов – двусторонних топоров, которые были ее излюбленным оружием.

Сакию не спалось. Он пытался устроиться удобнее, но путы, сильно впивавшиеся в кожу, точно срослись с нею и снова начали причинять ему дикую боль при малейшем движении.

Мрачные мысли не давали парню покоя.

«Где же мужчины?.. Пока я видел только женщин! Но кто-то же перенес меня сюда! А может, чужеземцы уже в деревне? – Сакию стало дурно от этой мысли. – Они точно уже там! Воины в нашем селении!»

Его сердце сжалось и забилось еще тревожнее. Юноша представил себе родную деревню, заваленную убитыми соплеменниками, каждого из которых он знал в лицо. А еще мать! «Матушка! Что с нею, жива ли она еще?.. Да, наверняка сейчас эти варвары устроили там настоящую резню, а женщин оставили здесь!»

Сакий уже не обращал внимания на боль в руках – он перестал ее чувствовать. Попытался перекусить одну из нитей веревки, но та не поддалась. Парень начал резко наклоняться из стороны в сторону, пытаясь ослабить путы на ногах…

Все было бесполезно.

«Они убивают там мою мать, а я сижу здесь!»

Невыносимо тягостное чувство заполняло всё существо юноши в некой уродливой форме и, казалось, давило прямо на грудь изнутри, пытаясь вырваться наружу. Он начал дышать чаще, чувствуя, что ему уже не хватает воздуха…

Сакий понимал безнадежность своего нынешнего положения. «Как же мне выбраться? О Папай и Апи, помогите»! – взмолился парень, мысленно обращаясь к прародителям скифов – божествам, давшим, по поверью, жизнь его народу.

Он снова и снова пытался освободить кисти рук. Кожа начала кровоточить – место, где сидел юноша, было покрыто алыми пятнами. «Я!.. Я виноват! Будь я более зорким, то успел бы предупредить людей о наступлении врага… или хотя бы сражался и умер в бою, нежели мучился бы в бездействии!»

Сакий упал лицом на груду листьев и забылся…

Неожиданно раздался скрип. Дверь в хижину отворилась.

Парень поднял голову. Лунный свет на мгновение ослепил его. Он зажмурился. Кто-то вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

В полумраке юный скиф разглядел женский силуэт. Девушка подошла ближе и наклонилась. В руках у нее был факел, освещавший бледное личико с грустными, широко раскрытыми, по-детски доверчивыми глазами.

Сакий с удивлением и испугом смотрел на нее.

– Они уже там? – спросил он, приподнявшись. – Скажи мне: ваши воины уже спустились в деревню? – повторил в отчаянии пленник свой вопрос.

Девушка, приблизившись еще ближе, поднесла факел к его лицу. Она сосредоточенно глядела Сакию в глаза, ничего не отвечая.