Лаура Ходова - Закрытый город

– Мне жаль твою семью, – услышала я голос Дрейка.

– Нет, не жаль, – резко ответила я и поднялась с пола, – ты их даже не знал. Ты меня не знаешь, тебе плевать на меня…

– Ты права, – серьезно ответил он, – но я мог бы…

–Мог бы, но не станешь, – и от этого как камень на сердце.

Дрейк ничего не ответил и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Мне стало еще хуже от того, что я ему нагрубила. Похоже, лучше просто лечь спать, но утром не будет легче. Ни потом. Никогда. Я разделась и легла под теплое одеяло. Наконец пришел сон и утянул меня в свое царство.

Я проснулась за час до положенного времени и на цыпочках пробралась в душ. Дрейка не было видно, и я спокойно включила воду на полную мощь, не боясь никого разбудить.

Горячая вода – то самое лекарство, которое помогает хоть как –то справляться со всем. Она словно на время смывает с меня все плохое. Укутавшись в полотенце, я тихонько вышла, и в дверях натолкнулась на Дрейка. Заспанного, помятого. В старых тренировочных штанах, свисавших на бедрах. На безупречном торсе я заметила несколько шрамов, похожих на порезы от ножа.

–Я не хотела тебя разбудить, – я поспешила отойти, но Дрейк преградил мне путь.

– Хорошего дня, – произнес он, глядя мне в глаза. Синяя бездна поглотила меня, лишая дара речи.

– Сильно сомневаюсь, но спасибо, – смущенно наконец пробормотала я, опуская глаза.

Оставляя за собой цепочку мокрых следов, я вернулась в комнату. Я не должна думать о нем. Только не о нем.

Ровно в шесть часов была на заднем дворе, где уже толпились новобранцы. Дрейк стоял среди них. Он сильно отличался от остальных. То ли его выразительные, цвета весенней бури глаза, то ли его упрямый и жесткий характер, то ли его привлекательность, которая никак не вязалась с его жесткостью, по крайней мере ко мне.

Едва Дрейк увидел меня, то дал остальным знак и вся вереница побежала. Дрейк был впереди всех, я же плелась в хвосте. Уже после первого километра я не могла передвигаться. Легкие разрывались, морозный воздух обжигал разгоряченное лицо. Я пробежала еще два километра, в то время как остальные заканчивали марш –бросок. Дрейк поравнялся со мной. Он бежал легко, у него даже не сбилось дыхание.

–Можешь остановиться, – сказал он почти над самым ухом.

– Нет, – прохрипела я и ускорилась. Дрейк легко догнал меня. На лице его играла улыбка.

– Время кросса закончилось, сейчас тренировки должны быть.

– Значит, я буду тренироваться без перерыва.

–Какая ты упрямая!

– Не больше тебя!

– Тогда я буду бегать с тобой, – не отступал Дрейк.

– Как хочешь, – равнодушно ответила я, но внутри мне было очень приятно, и вновь стыдно, что я так грубила.

Я с трудом добежала оставшееся расстояние, и была на грани того, что меня вывернет наизнанку, но факт, что это увидят остальные, тем более Дрейк, подгонял меня и не давал сдаться и упасть лицом в снег.

– Ты молодец, – тихо сказал Дрейк, когда я подползала к тренировочному залу.

Я ничего не успела ответить, так как к нам на встречу шел тот самый черновой, который вчера меня довел до ручки.

–Капитан! – отрапортовал он, не обращая на меня внимания.

– Слушаю, – Дрейк оторвал от меня взгляд, и сурово сдвинув брови, перевел его на чернового.

–Господин Кейн ожидает вас.

–Иду, – тяжело вздохнув, Дрейк ушел следом за черновым.

Кейн. Ненавижу его. Всем сердцем, как только могут ненавидеть человека, разрушавшего твою жизнь. Я знаю, что приказ о депортации моей семьи отдал он. На документе была его подпись и печать. Я видела. Теперь она выжжена в моей памяти, в моем сердце клеймом. Раньше я была в какой –то степени благодарна ему за то, что практически освободил мою семью, теперь же поняла, что он их просто уничтожил, как нежелательный элемент общества.

Теперь ясно, почему на фабрике он подошел именно ко мне, и почему приказал Дрейку меня убить. Надо было раньше это делать. Я поборюсь. Вчерашнее желание умереть сегодня казалось слишком эгоистичным и слабохарактерным. Смерть – это покой. Жизнь намного сложнее. Как бы наше правительство не старалось ее улучшить, создать иллюзию порядка и процветания, всегда будут те кому такая жизнь претить, те кто не отчаивается и не бросает попыток вырваться из Закрытого Города.

Я бегом побежала на тренировочную площадку. Перед строем новобранцев стоял огромный мужчина лет сорока. Рост его был не меньше двух метров. Суровое, кажущееся квадратным лицо, с выступающей массивной челюстью, выглядело почти каменным, за исключением живых и внимательных глаз.