Лаура Ходова - Закрытый город

Главная улица была перекрыта. Шеренги черновых (так мы звали правоохранительные органы из –за их чисто черной формы) маршировали вдоль зданий. Маски скрывали их лица, эмоции, жизни.

Я старалась пройти незаметно, но один из них все –таки заметил меня.

– Ты! Стой! – хорошо поставленным командным тоном крикнул черновой, и внутри у меня все сжалось в тугой узел.

Я остановилась, что же еще делать? Бежать нельзя, иначе они решат, что я чем –то виновата.

–Что ты здесь делаешь? – потребовал черновой.

– Иду на работу, – сухо, не поднимая взгляда, ответила я.

– Эта дорога перекрыта, ищи другой путь, – черновой уже развернулся, чтобы уходить.

– Издеваетесь?! – не выдержала я, – шла через весь город, чтобы идти три квартала в обход?!

– Тебе придется, – буднично ответил черновой, и обернувшись по сторонам прошипел, – повысишь голос еще раз, и отправишься в изолятор, греть твоей милой попкой бетонные нары.

– Отлично, хоть отдохну, – с вызовом ответила я прямо ему в лицо, и развернулась уходить.

Сильная рука чернового остановила меня, не дав сделать и шага. Резкая боль пронзила руку, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не закричать.

– Поосторожнее в выражениях! – рявкнул охранник и сжал руку сильнее. Еще немного и он сломает ее.

– В чем там дело? – раздался голос из –за моей спины.

Высокий молодой парень в военной форме направлялся в нашу сторону широкими шагами.

– Нарушитель, сэр! – отрапортовал черновой, но хватки не ослабил.

– Что она сделала? – требовательно спросил парень и его темно –голубые глаза, внимательно меня изучавшие, подозрительно сощурились.

– Нарушила оцепленную территорию, сэр.

Вопросительный взгляд парня, направленный на мое лицо, явно требовал ответа.

– Я шла на работу, квартал оцепили, и мне надо идти еще три в обход. Я опоздаю – меня уволят. Все просто, а этот, – я кивнула на чернового, – меня не отпускает, – я дернулась сильнее, и по руке пробежала боль, сильнее прежней.

– Отпустить, – скомандовал парень, и моя рука тут же обрела свободу, – а ты, за мной!

Не решаясь возражать, я направилась следом за парнем в форме, втайне разглядывая его. Со спины мало что можно увидеть, поэтому я поравнялась с ним. Густые темно –каштановые волосы падали на высокий волевой лоб губы сжаты в тонкую полоску. Одет он был почти так же как черновой, если не считать знаков отличия, значение которых мне было неизвестно. Парня можно назвать красивым, но красота дело вкуса. Мне он понравился. Мы дошли до шлагбаума, перегораживающего нужную мне улицу.

–Свободна, – бросил резко парень, и все его обаяние тут же испарилось.

– Спасибо, – я улыбнулась одним уголком губ и перемахнула через заграждение. Быстрым шагом я направилась в нужном направлении.

Дойдя до угла дома, я обернулась. Парень все еще стоял там и смотрел мне в след. Фоторобот что ли составлял? Я поскорее скрылась из виду. Лишний раз светиться перед черновыми и тем более выше стоящими не стоит.

Еще с порога я поняла, что сегодня не обычный трудовой день. Сотрудники не вяло и сонно передвигались, а суетились и торопились

– Ты пропустила планерку, – прошептал возникший у меня за спиной Кайл.

Кайл –мой лучший друг. Мы с ним еще со школы. В детстве вместе получали тумаки. Он за очки и хилое телосложение, я за острый язык. Мой низкий рост и такое же слабое телосложение исключали меня из соперников, поэтому доставалось нам крепко.

Кайл вымахал, перестал носить очки, да и силенок у него прибавилось. Теперь он защищает меня, как старший брат, которого у меня отобрали.

– Какую еще планерку? – не оборачиваясь спросила я.

– Сегодня сын монарха посетит нашу скромную обитель.

– Этого еще не хватало!

– О да, так что скорее надевай форму!

Кайл работал тут же, только на погрузке. Его труд, как физический, оценивался чуть больше чем мой. Оно и хорошо, ему семью кормить. Отца убили в уличной потасовке, а мать практически потеряла рассудок от горя. Кайл тащит все на себе, у него нет другого варианта. Поэтому он пашет в две, а то и в три смены на этой проклятой фабрике. Наш кофе расходится по всей стране, на самые верхушки власти, тем, кто никогда не задумался о его цене, и о том, каким трудом он достается.

Я переодеваюсь в форму – серые брюки, серую футболку и серую повязку на голову. Собрав волосы в косу я надеваю старенький передник. Рука все еще болела, но это никого не волнует. Больно мне, плохо мне, умираю я, а смену должна отработать на все сто.