Юлия Шилова - Чувство вины, или Без тебя холодно

Я закусила нижнюю губу, тяжело задышала и, сжав кулаки, прошептала голосом, полным боли:

– У меня почему-то в ушах звенят слова: «Лицом к стене! Руки за спину!» Макар, а его там не бьют?

– Если будет себя спокойно вести, то никто его не тронет, а вот если начнет выпендриваться и качать права, то может и получить. Я ему еще вчера, когда он мне позвонил, сказал, чтобы он вел себя спокойно. Конечно, в идеале лучше было бы самому явиться с повинной, но мне кажется, что Пашка до последнего верил в то, что его не найдут.

– Он мобильный дома оставил. – Я кивнула на лежащий на тумбочке телефон.

– Правильно. У него бы его сразу отобрали. Там шмонают все карманы, даже вытягивают все шнурки и веревочки.

– Он сейчас в камере? Скажи, что с ним? Где он?

– Для начала его разденут, осмотрят тело, потом сделают флюорографию, а затем отведут в камеру, или в «подследственную хату», как ее называет мой сосед. Он говорил, что в первый день ареста его били дубинкой тогда, когда после команды «Лицом к стене!» и «Руки за спину» он пытался оглянуться. Ментам же нужно показать свою власть – их хлебом не корми, а дай поиздеваться над тем, кто в данный момент беззащитен. Многие только за этим в милицию и идут, потому что без ментовской формы ничего собой не представляют и их все чмырят. Надел форму – сразу царь и бог. Прикрываясь формой и законом, можно творить беспредел и упиваться собственной властью. Мой сосед рассказал, как там эти гады отрываются и издеваются, не расставаясь со своими дубинками. Двигаться по тюремным коридорам можно только бегом, а если останавливаешься, нужно смотреть в стену. В такие моменты менты ой как любят подгонять дубинками, нанося удары по самым болезненным местам. Еще Пашку должны отвести в фотолабораторию, сфотографировать и снять отпечатки пальцев. Затем ведут в баню, ополаскивают теплой водой – и в холодный «отстойник».

– А что такое «отстойник»?

– Это место, где проходят карантин перед тем, как попасть в общую камеру. Скорее всего Пашка сейчас там. Такое небольшое помещение с нарами.

Я представила Пашку, лежащего на нарах, и ощутила невыносимую боль в сердце. Господи, а ведь на этих нарах должен лежать не Павел, а я.

– В «отстойнике» человек проводит дня два или три, а потом его уже перекидывают в камеру. Перед тем как отправить заключенного в камеру, тюремные врачи должны взять все анализы и дождаться результатов. Мой сосед рассказал, что когда его вывели из «отстойника», ему выдали какой-то грязный матрас, подушку, набитую прелым тряпьем, алюминиевую кружку и ложку. В камере нужно быть готовым к провокациям как со стороны тюремной администрации, так и со стороны своих сокамерников.

– Я не хочу это слышать!!! Заткнись! – закричала я что было сил и, схватив бутылку коньяку, замахнулась на побледневшего Макара.

– Света, ты что?!

– Уходи прочь! Я не могу это слышать! Что ты мне соль на рану сыплешь?!

– Но ты же сама просила меня рассказать о том, где сейчас Паша.

– Уходи, а то я запущу в тебя бутылкой! Считаю… Раз, два, три…

– Ухожу. Успокоишься – позвонишь, скажешь, что говорит адвокат. Держи меня в курсе дела, – пробубнил Пашкин брат и, ощутив решительность моих намерений, ретировался из квартиры.

Оставшись одна, я испытала огромное чувство вины перед Пашкой и ощутила, как же мне без него холодно. Мы никогда не были идеальной семьей, и у нас были разногласия, но мы были вместе по той причине, что любили друг друга. Я подумала, что каждый день, прожитый без мужа, будет похож на зиму, холодную и пасмурную. И даже если изредка выглянет солнышко, то от этого не станет мне теплее.

Через несколько часов позвонил Жорж и сказал мне, что он узнал, куда увезли Пашку, и уже успел у него побывать. Жорж уверил меня в том, что он сделает все возможное, узнает, кого можно подкупить, и постарается сделать так, чтобы Пашку отпустили под подписку о невыезде.

– Я видел его сегодня, – успокоил меня Жорж.

– И как он? – задала я вопрос и вновь ощутила, как кольнуло в моем сердце. – Как он выглядит? Как себя чувствует?

– Павел был немного бледный, но он держится молодцом. Увидев меня, сразу успокоился, и в его взгляде появилась надежда. Я успел его приободрить, сказал, чтобы он не падал духом. Я сообщил ему о том, что буду настаивать на его немедленном освобождении.

– Жорж, ты только скажи, сколько денег нужно.

– Я назову сумму в самое ближайшее время и сделаю все возможное, – заверил меня Жорж и тут же добавил: – Уже установлена личность сбитого пешехода.