Виктория Холт - По зову сердца

Когда стена обрушилась, в воздух взметнулись клубы пыли и штукатурки, но то, что было за ней, нельзя было не увидеть: настоящая комната, как будто ее только что оставили, чтобы вернуться в любую минуту.

Уильям Гоу воскликнул:

– Первый раз такое вижу!

Его помощник пролепетал:

– Святые угодники!

Я же разинула рот и какое-то время не могла произнести ни звука от охватившего меня величайшего возбуждения.

Потом я закричала:

– Так здесь действительно была замурованная комната! Вот это да! Наверняка ее неспроста замуровали.

Я сделала шаг вперед.

– Осторожнее, – сказал Уильям Гоу. – Это место было закрыто Бог знает сколько лет. Там застоявшийся воздух, лучше подождать немного, мисс Анналиса.

– Подумать только! – продолжала изумляться я. – Как будто кто-то только что вышел отсюда.

– Осторожно, пыль, мисс Анналиса. Можете запачкаться. Давайте подождем, пусть туда войдет свежий воздух. Билл, нужно будет снять остатки стены. Никогда не видел ничего более странного.

Меня всю колотило от желания войти в таинственную комнату, и все же мне удалось на полчаса унять нетерпение. В ожидании я стала расхаживать туда-сюда по коридору, то и дело спрашивая, когда можно будет входить. Наконец Уильям Гоу сказал, что пыль осела и свежий воздух проник внутрь. Мы вдвоем вступили в комнату.

Помещение было небольшим, поэтому, наверное, его и удалось спрятать. Здесь имелась кровать с занавесками из голубого бархата, во всяком случае, мне они показались голубыми, из-за слоя пыли судить было трудно. Пол покрывал темно-синий ковер. У стен стояли небольшой комод, два стула и туалетный столик. На одном из стульев лежал кружевной платок и пара перчаток. Я в изумлении воззрилась на них. Создавалось такое впечатление, будто кто-то жил в этой комнате до самой последней минуты, когда было решено ее замуровать, и ее обитательница попросту не успела взять платок и перчатки. То, что это была женщина, не вызывало сомнений, если, разумеется, эти вещи принадлежали ей. Да и вообще в комнате чувствовалось что-то женское. Туалетный столик был накрыт салфеткой с оборочками, а на ней лежало зеркальце с ручкой, как будто его только что туда положили.

Уильям Гоу стоял рядом со мной.

– Здесь когда-то было окно, – промолвил он.

– Конечно. Как же может быть комната без окна?

– Его заложили, – прибавил он. – И, похоже, делали это в большой спешке.

Я повернулась к нему.

– Как странно, – сказала я. – Зачем понадобилось так замуровывать комнату?

Он пожал плечами. Уильям Гоу не отличался богатым воображением.

Я продолжила:

– И почему сначала не вынесли мебель?

Он не ответил. Его взгляд зацепился за что-то посреди деревянных обломков недавно разрушенной стены.

– Что там? – спросила я.

– Знак.

– Какой знак?

– Клеймо мастерской Гоу.

– Где?

Он показал. Это было изображение сидящей белки с орехом в лапках и поднятым пушистым хвостом.

Увидев мой вопросительный взгляд, он пояснил:

– Кто-то из Гоу устанавливал панель, которой замуровали комнату. Наверное, мой дед. Он всегда ставил этот знак. Мы до сих пор так клеймим свои деревянные изделия. Это семейная традиция.

– Да, пожалуй, так и было. Ваша семья уже несколько поколений плотничает здесь.

– Поразительно! – сказал Уильям Гоу.

Мне подумалось, что это еще мягко сказано, но значок меня не сильно заинтересовал, поскольку в голове моей роились другие не менее увлекательные вопросы: кто жил в этой комнате? Почему ее так поспешно покинули и посчитали необходимым скрыть от глаз? Удалить комнату из дома не так-то просто. Существовал лишь один способ добиться этого – замуровать ее. Сделать так, будто ее никогда и не существовало вовсе.

Рассказ о том, что произошло, привел бабушку М в недоумение. Я снова пошла наверх с ней и Уильямом Гоу осматривать комнату. Больше всего ее удивило то, что, прежде чем закрыть комнату, из нее не вынесли мебель. «И почему, – удивлялась она, – они просто не заперли ее, если не хотели больше ею пользоваться?»

– Мэллори иногда вели себя очень странно, – продолжила бабушка М, как бы незаметно отмежевываясь от семьи, что случалось крайне редко. Лишь в тех случаях, когда всплывали их какие-то неблаговидные деяния, она временно исключала себя из их рядов.

– Наверное, была какая-то причина, – предположила я.

– Этого мы никогда не узнаем, – ответила бабушка М. – Так, что теперь делать? Я думаю, сначала нужно осмотреть мебель. Ты говорила, здесь когда-то было окно? Можно его вернуть. А мебель… Наверное, простояв столько лет взаперти, она безвозвратно испорчена. Интересно, как давно эту комнату замуровали? По крайней мере при мне она всегда была закрыта. Но ничего, мы тут быстро порядок наведем.