Резеда Шайхнурова - Демон

От страха девушка не могла расспросить его о том, что будоражило ее сознание. Она смотрела на него одновременно с обидой и благоговением, неприязнью и уважением. «Что, если бы он не был Сатаной? – думала она. – Смогла бы я полюбить живого мужчину с таким характером, пороками и амбициями?»

– Ты боишься меня? – спросил он с улыбкой.

– Я боюсь не Вас, а того, что Вы собираетесь со мной сделать.

– Да-а, я могу многое, – протянул Деймос, – например, сжечь, – и из его ладони стали вырываться небольшие лепестки огня, которыми он обжег подбородок Орхидеи.

Она сдержалась и не вскрикнула.

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать человеком? – спросила пленница, чем рассмешила Белла. – Я серьезно! Что было бы, если бы на один день или неделю Вам позволено было ходить по земле обыкновенным мужчиной: играть на улице со своими детьми, обнимать жену, готовить и обедать с семьей, кататься на велосипеде, чесать за ушком любимого питомца, ощущать дуновение ветра на прогулке и многое другое?

Люцифер отошел от Орхидеи куда-то к темному углу логова и, взмахнув конечностью, поднял часть стены. Оттуда девушка услышала жуткое рычание, и навстречу хозяину вышел огромный трехголовый пес черной масти. Он был на цепи, но все равно узница прижалась к стене, не отрывая глаз от стража преисподней.

– Мне есть, кому почесать за ушком, – с улыбкой произнес Деймос. – А ты скажи мне одно, малышка: стоит ли жизнь Демона тех мучений, которые тебе предстоит испытать?

Девушка вся сжалась от безысходности, зажмурила глаза и выкрикнула: «Стоит!»

Люцифер силой мысли оторвал пленницу от земли и повернул ее голову в ту сторону, где из огненного жерла пытались вырваться наружу гнилые души убийц и насильников. Она видела такой ужас в их красно-черных глазах, что онемела от страха.

– Вы не можете меня к ним бросить! – наконец, закричала она. – Я не совершала зла, как они! Я не грешна!

– Пока не грешна, – ответил Белл. – Но ты же готова на все, чтобы спасти любимого?

– О чем Вы?

– Все мои демоны – бывшие люди, которые по той или иной причине продали свои души. И среди них были такие же чистые и непорочные девушки, как ты. Но у них было одно уязвимое место – это сердце, которым они любили пылко и самозабвенно. Среди них были матери и отцы, которые ради новой любви избавлялись от своего старого потомства. Среди них были братья и сестры, которые ради наследства лишали друг друга жизни. Понимаешь, к чему я?

Пленница кивнула.

– Вы хотите предложить мне сделку, Деймос? Чтобы я тоже продала свою душу ради любви?

– Это должно быть твое добровольное решение, – ответил Белл. – Если жизнь и душа твоего возлюбленного дороже твоей собственной, то ты согласишься подписать этот договор своей кровью.

Из ниоткуда в руке Люцифера появился свиток пергамента, который развернулся в то же мгновение, как он взглянул на него.

Пленница взяла его в руки и обожглась.

– Осторожней! – рассмеялся Деймос. – Безболезненно ознакомиться с ним можно, только касаясь кровью. Он впитывает ее в неограниченных количествах.

В договоре на тысячах языках и диалектах было написано, что «Даритель своей души» единожды может вручить свою душу Дьяволу и получить взамен желаемое. После своей смерти, он попадает в преисподнюю в услужение Люциферу и подчиняется ему беспрекословно в качестве Демона. При малейшей провинности хозяин отправляет своих демонов в Ад, где в огненном жерле они проводят века.

Орхидея замерла. Такая перспектива ее страшила, но она ясно понимала, что, если откажется от сделки, Деймос жестоко отомстит Эдмонту. Девушка уже готова была согласиться, но Сатана перебил ее.

– Есть еще одно условие освобождения моего бывшего Демона, – произнес он неожиданно, и в глазах его снова заиграли зловещие огоньки. – Я хочу испытать блаженство от близости с женщиной, то тепло и эйфорию, которые испытывают люди, совокупляясь.

– Вы можете выбрать любую женщину для этих целей! – гневно бросила Орхидея и отвернулась, закрыв лицо руками.

– Ты не любая, – произнес Люцифер, принимая облик Деймоса Белла, который был привычен девушке. – Я хочу обладать девственницей.

– Нет! – вскрикнула Орхидея и прижалась к сырой стене.

– Это условие освобождения Эдмонта, – грозно заявил он.

– Вы сказали, что мои решения должны приниматься по доброй воле! Но я не отдамся Вам добровольно, это принуждение!

– Я не желаю принуждать тебя, Орхидея. Решай сама: либо твоя невинность мне в дар, либо муки ада для Эдмонта в качестве наказания.