Алекс Делакруз - Необитаемый остров

Елена выпрямилась и подбоченилась. Анна невольно залюбовалась – ее собеседница сейчас была невероятно похожа на купчиху за чаем с картины Кустодиева.

– Я ж эту его новую прошмандовку уже обсмотрела со всех сторон, – снова развалилась на низком кресле Елена. – Куда ей! Ни жопы, ни рожи, а мозгов тем более. Не, Кабан если может уйти, то только к умной, вот как ты. Но к тебе он не уйдет – готовить наверняка не умеешь, да и у тебя ж мослы одни, подержаться не за что…

Анна с трудом удержала на лице бесстрастное выражение. Толстушкой она не была, но природа наградила ее широкими бедрами, да и грудь была гордого второго с половиной размера – «подержаться», как выразилась Елена, было за что. И приходилось постоянно трудиться в спортзале, чтобы согнать валики с бедер и намечающееся пузико, появлявшееся, стоило только позволить себе послабление в тренировках и еде.

– Ну а если я узнаю, что кто-то его увести может, – голос Елены неожиданно потерял свою извечную смешливость и практически неистребимый плавный оттенок говора. – Если узнаю, я этой курице просто шею сверну. Вот так, – Елена подняла руки со сжатыми кулаками, поднимая воображаемую птицу, резким движением сворачивая ей шею.

У Анны холодок по спине прошел. Она поняла, что Елена никоим образом сейчас не шутит. И действительно свернет шею.

– Анна, зая моя, ну что ты так смотришь? Вроде взрослая уже баба, а таких простых вещей не понимаешь. Неужели до сих пор в мужиках разбираться не научилась – скока у тебя их было-то?

Совершенно неожиданно на Анну накатило забытой новизной невероятное чувство: она сейчас обсуждала невероятно личные проблемы. Покопавшись в себе, Анна поняла причину удивления. Последний раз разговоры с подругами на этот счет у нее происходили еще в школе, когда она была ненамного старше своей дочери сейчас. А после ранней беременности большинство ее забыли или понемногу просто свели общение на нет. И тогда это было так болезненно, что она больше никого к себе близко не подпускала.

– Короче, ладно, – после паузы переменила тон Елена, – давай звони лососю своему, предупреждай. Если не отпустит хотя бы на две недели, мне скажешь, я с ним поговорю.

– Владимиру Петровичу? – удивилась Анна, поняв, что Елена говорит про генерального директора ее компании по фамилии Лосев.

– Ну а кому же? – довольная произведенным эффектом, усмехнулась Елена. – Давай, звони-звони. И надо будет потом свиристелке сообщить. Где она сейчас, кстати?

– На танцы поехала.

– Ну, приедет к нам тогда после танцулек своих. Сейчас я Светке позвоню, пусть обрадует. Все, вопрос решен, и не смотри на меня так, взглядом испуганной лани! Давай, поехали-поехали.

– Поехали, поехали, – одновременно с хлопком двери произнесла Ника, разворачиваясь и закидывая спортивную сумку на заднее сиденье. Рыкнув двигателем, восьмерка дернулась вперед, чиркнув по асфальту шипами зимней резины – не очень уместной в июне месяце. Несколько прохожих на тротуаре обернулись вслед громко означившей своей отъезд аляповато раскрашенной машине.

– Андрей, давай куда-нибудь подальше, а? И чтоб не было никого вокруг, – попросила Вероника, вытягиваясь на переднем сиденье и чуть опускаясь, устраиваясь удобнее и прикуривая сигарету, изо всех сил стараясь казаться взрослой.

Парень кивнул и, крутанув колесико громкости на магнитоле, порулил из города под громкие звуки бешено зашедшихся в ритме музыки динамиков. Через пару минут восьмерка уже свернула на одну из проселочных дорог в лесопарке на окраине. Скрипнули тормоза, машина остановилась. Щелкнул центральный замок, и Андрей чуть толкнул дверь, открывая. В машине кондиционера не было, а солнышко припекало серьезно – даже здесь, под сенью деревьев, воздух был ленивым от жары. И сразу, как открылась дверь, нагретую полуденным солнцем тишину редкого леска наполнили громкие звуки музыки.

После Чесноков повернулся к Нике, потянувшись и едва не ложась на руль – ночью он работал, а сегодня поспать еще не успел, так что его тело тянуло усталостью.

– Ну, рассказывай, что за дело, – посмотрел он на пассажирку.

Вероника чуть нервно сглотнула, посмотрев на него, а после перевела взгляд на магнитолу. Переключив музыку с режима воспроизведения диска, она нашла радиостанцию с негромкой спокойной музыкой и вдруг прянула к полулежащему на руле парню. Тот, в общем-то, подспудно ожидавший подобного развития событий, выпрямился, и в его губы тут же жадно впились поцелуем.