Вячеслав Марченков - Реинкарнация. Падший Ангел

– Ныне пост! Поэтому питаемся мы скудно. Но вам, как людям военным, даже господь миловал своё снисхождение.

Заходя в чистую ухоженную светлицу, промурлыкал он сквозь седую бороду, ставя на стол не хитрое угощение.

– Спасибо, святой человек, за угощение. Но дело и впрямь очень важное.

Боясь обидеть старца, проговорил Григорий, крестясь на иконы, стоявшие в углу кельи.

– Понимаю тебя! Присядь тогда что ли с дороги!

Осматривая гостя, вымолвил монах и сам опустился на деревянную лавку у стола. Казак принял предложение, подсев к хозяину дома.

– Так что за дело у тебя к смиренным служителям господа?

Вновь поинтересовался отец Лазарь.

– Мы ищем молодого человека, пропавшего прошлым летом из Чугуева. Может, слышали что? Али видели чего?

Попытался доходчивее объяснить Григорий. Служитель господа на некоторое время задумался и произнёс;

– Не далее как прошлым месяцем искали уже здесь какие-то господа того же человека. Да уж больно подозрительны, эти люди мне показались. Пришли ниоткуда пешком, да по непролазным сугробам. Не крестятся на церковь. Не подходят к скиту. Нет у нас таких, ответил я им. И слышать о том ничего не слышал.

– Значит и вы, святые люди, не знаете такового?

С грустью в голосе промолвил казак поднимаясь.

– Мне бог, простил мою неправду! Потому как она была во имя блага. А тебя, верующий человек, я обманывать не стану.

Остановил его старец, тоже поднимаясь с лавки. И подойдя к входной двери, широко открыл её, а за тем, повысив голос, крикнул в скит;

– Никанор! Позовите ко мне Никанора.

Сердце Григория часто забилось.

– Неужели столько труда не пропало даром?

Подумал он, глядя на открытую дверь.

И вскоре с улицы показалось не бритое, худое лицо молодого человека;

– Вы звали меня, отец?

Вымолвил он, боясь без приглашения зайти в дом.

– Заходи, сын мой, заходи!

Тот, не складно согнувшись, прошёл внутрь и остановился у прохода, прикрыв за собой тяжёлую дверь.

Григорий посмотрел на вошедшего юношу, который по описанию подходил под разыскиваемого им человека. Естественно, что за это время тот стал худым и бледным.

– Такое житьё, хошь кого доведёт!

Вновь подумал он про себя. Однако вслух сказал;

– Как твоё имя парень?

– Никанор!

Озираясь, как заяц по сторонам, ответил послушник.

– Он ничего не помнит из прошлого. Я нашёл его у дороги, израненного, полуживого. Вёрст пятьдесят от Чугуева. Из Мстиславской обители я возвращался. Решил подобрать калеку. Бог милостив и нам велит сожаление проявлять к ближним.

Добавил к словам молодого человека отец Лазарь.

– Это дело не меняет! Главное, что он жив. А память, вернётся.

Произнёс Григорий, подойдя к Никанору и хлопнув его огромной ручищей по плечу.

– Спасибо вам, святой человек, за помощь! Я могу, с вашего разрешения, этого хлопца забрать с собой?

– На всё воля божья! Он сана не принимал. Отчего же нет!

Ответил старец, посмотрев на бывшего послушника и перекрестив обоих, промолвил;

– Прощай Никанор! Да поможет вам бог!

Марья Николаевна Доронина с племянницей, как раз, усаживались за стол для чаепития. Когда в комнату постучали. И показалось улыбающееся лицо кучера. Софи, сразу всё поняла. Вскочив из-за стола, она радостно закричала;

– От батюшки известия?

– Да, сударыня! Ваш батюшка переслал подарки в Губернию. Придётся за ними ехать.

Подтвердил Кузьма, стоя в дверях и поглаживая побелённые сединой усы.

– Отправляемся немедленно. Запрягай лошадей, Кузьма!

Одеваясь на ходу, приказала девушка, на что слуга быстро ответил;

– не извольте беспокоиться, матушка! Уже сделано!

– К чему такая спешка? Зачем лететь в такую даль сломя голову самой?

Удивилась Марья Николаевна её радости.

– Вели привезти их сюда! Ты ведь даже не позавтракала!

Софи подлетела к тёти и обняв её, нежно поцеловав в щеку. А за тем, стараясь не обидеть поспешностью, проворковала;

– Милая тётушка, я так ждала от папы известий, что горю желанием увидеть их быстрее.

– Ох и молодость! Всё вам не терпится! Дай тотчас! Сиюминутно!

Запричитала пожилая дама, но Софи, лишь отрывком услышала её слова, выбегая из комнаты следом за степенным Кузьмой.

Запрыгнув в карету, стоявшую уже у крыльца дома, она, не дожидаясь помощи, сама захлопнула дверцу и крикнула слуге;

– Поехали, Кузьма Арсеньевич!

На что тот, удобно устраиваясь на козлах, произнёс;