Валерия Машина - Новая жизнь, или Убийства без правил

Чей-то пристальный взгляд заставил её открыть глаза.

Татьяна, её младшая и единственная сестра, сидела на краю кровати. Такое знакомое с детства лицо застыло под маской жуткой горечи. Рот был слегка приоткрыт, а на лбу и между бровями залегла легкая складка. Казалось, что она увидела то, что никогда не ожидала увидеть в своей жизни.

Татьяна была младше сестры на шесть лет, поэтому приложение младшая всегда давало ей особые привилегии, а старшая просто обязана была заботиться и не нарушать привилегий младшей.

Повзрослев, девушки пошли к намеченным целям, каждая своим путём, но двигались всегда в одном направлении.

Со временем, когда их осталось двое, самых родных друг другу людей, это расстояние стало составлять не более одного шага, а чувства стали неразрывными.

Татьяна жила самостоятельно. После окончания педагогического института распределилась в провинциальный городок, где работала учителем. Этот маленький городок находился в сорока минутах езды от мегаполиса, в котором жили сёстры.

В период летних каникул в школе Татьяна большую часть времени проводила на старенькой даче – она досталась девушкам в наследство.

Дача располагалась между двумя городами так, что обе сестры добирались до неё за очень короткое время и в любую погоду. Электричка останавливалась в десяти минутах ходьбы от дачного посёлка, поэтому лето проводили вместе. Реже виделись зимой, но каждый день на связи.

Заметив, что сестра открыла глаза, Татьяна сразу ожила и тихо, как будто боялась кого-то разбудить, запричитала:

– Слава богу, проснулась, а то, говорят, ничего серьёзного, а ты всё спишь и спишь, меня не слышишь.

«Слава богу», – всё повторяла и повторяла она, как заведённая игрушка, будто говорила сама с собой. А в это время её хрупкая рука судорожно двигалась по телу сестры, по плечам, по груди. Девушка то накрывала сестру, то снова раскрывала, аккуратно заламывая край простыни и нежно поглаживая её руку, беспомощно лежащую вдоль тела. Татьяна старалась не смотреть сестре в глаза, как будто была занята более серьёзным делом.

Своей рукой Рената остановила её руку, и их глаза встретились.

В воздухе повисла тяжёлая пауза. Татьяна поняла, о чём спрашивали глаза сестры, они всегда понимали друг друга без слов. Не выдержав этого взгляда, она уронила голову ей на грудь. Нет, она не плакала, она просто спряталась от вопроса.

Пока сестра спала, Татьяна мучительно готовила речь, подбирала слова, строила предложения. Но сейчас, когда настал момент произнести эту речь, она не могла вспомнить ни одного слова.

– Я люблю, я так люблю тебя, он тоже любил тебя, мы всегда будем любить тебя, – как ребёнок наконец захныкала она.

Слова сами, бесконтрольно выскакивали из её уст, но это были не те слова, что придумала она, все шло из глубины души, поэтому ей самой стало невыносимо больно.

– Я всегда буду с тобой, – она подняла голову быстро и коротко стала целовать сестру то в щёку, то в плечо, то в голову.

Рената лежала молча, её восковое лицо не выражало никаких эмоций.

«Как же ей сейчас больно», – глядя на сестру, думала Татьяна, и слёзы ручьем полились из широко открытых глаз. Вдруг ей стало как будто стыдно этих слёз, и она, подхватив край простыни, закрыла им лицо.

Рената повернула голову к окну. «Действительно хорошая погода», – вспомнила она прогноз на выходные дни. Ярко светило солнце. Росшее прямо под окном палаты дерево весело покачивало листьями, играя с лёгким утренним ветерком. Солнечные лучики, проходившие сквозь крону дерева, яркими бликами отражались на широких откосах окна, выкрашенного белой блестящей краской. Оттого что листья дерева шевелились, блики меняли свои очертания, и казалось, что солнечные зайчики играют в прятки.

Рената никак не могла осознать масштабы той беды, которая надвигалась на неё. Беда уже пришла, стоит на пороге и ждёт, когда откроется дверь. Но она не хочет её пускать, она хочет жить здесь, с этой стороны жизни. Здесь солнышко, здесь её жизнь и чувства к жизни, а там… как она будет жить и зачем?

Скрипнувшая дверь отвлекла Ренату от мыслей. В палату вошли два человека в белых халатах, мужчина и женщина. Семеня мелкими шажками, мужчина подошёл к кровати, а женщина осталась стоять у двери.

Мужчина был уже не молод, маленького роста, полноватый. Белая шапочка глубоко надвинута на брови: то ли она была ему велика, то ли доктору так было удобно. Из-под широких бровей выглядывали маленькие хитрые глазки. Пышные и седые усы почти полностью закрывали его узкие губы. Все в нём было так гармонично и мило, что он напомнил ей добродушного сказочного героя.