Мария Бэгшоу - И тени блуждают в лесах

– Этот домашний, я сам делал, – Санди заметил, что джин пришелся ей по вкусу.

Тепло пробиралось по телу все увереннее, наполняя его ленью и одновременно превращая мысли в тягучую патоку.

– Как хорошо. И никого нет… – вздохнула Лера, глядя, как медленные волны размеренно перебирают оттенки догорающего неба.

– Как никого? Есть же мы… – Санди с азартом повернулся к Лере, но вдруг замолчал, словно уловил в собственных словах скрытый намек, которого сам порой боялся.

Он давно уже ощущал себя на крючке. Молодая женщина, которая вдруг появилась в его жизни, будила те самые воспоминания молодости. Нет, не будила. Она дымящейся шашкой падала на дно памяти и поднимала оттуда клубами самое дорогое, что было. Концерты, туры, поклонницы, литры выпитого виски, кокс… Журналистки и администраторши, зажатые в гримёрках. И роковые красотки на афтепати, которые, черт возьми, уезжали все же с кем-то другим. Все это возвращалось вихрем, доставляя вяжущее, как этот проклятый джин, удовольствие и нестерпимую боль. Лера не ассоциировалась у него ни с одной женщиной из бурного прошлого. Она сама была этим прошлым, этим вечным разрушительным рок-н-роллом, по которому он тосковал больше всего.

Если бы эта русская девочка знала, какие мысли вызывает у бывшей звезды британских рок-клубов, возможно, она поняла бы, почему сама так тянется к нему. А точнее к той энергии драйва, которую сама же будит в ныне почтенном сэре и семьянине, образуя замкнутый круг.

Но в отличие от Санди Лера не разрешала себе признать, что тоска так же неумолимо тянет ее в прошлое. В тот недолгий период юности, когда паспорт уже разрешал, а разум еще не препятствовал. Когда танцевать на барной стойке было намного веселее, чем на танцполе. Когда байкерские фестивали оборачивались полной амнезией и тщетными попытками вспомнить, чей телефон размашисто написан маркером прямо на голом животе. А пятницы в любимом клубе традиционно заканчивались в понедельник.

В тот период у нее был любовник – известный в байкеровской тусовке татуировщик. Из тех, с кем встречаются раз в полгода – подлатать раны на сердце, заработанные в неустанных поисках идеальных отношений. Она приезжала к нему среди ночи, садилась на прожженный местами диван, вытягивала ноги и закрывала глаза. По стенам висели осенние загородные пейзажи и портреты полуобнаженных девушек, вперемешку с косматыми волками-оборотнями в таинственных лесах и кораблями викингов. А в колонках старого компьютера играл бессмертный русский рок. В квартире воняло сигаретами, травкой и вчерашним алкоголем. Но ей там было хорошо, как в берлоге. А он всегда готов был слушать, говорить и лечить ее душу, ничего не требуя взамен. Она падала в его объятия, как в любимый рок-н-ролл, а утром целовала на прощанье и пропадала в грохоте утреннего траффика еще на полгода с загадочной улыбкой на лице и новыми планами на жизнь.

Свободный художник, живущий в свое удовольствие, совершенно не вписывался в ее картину будущей идеальной семьи. Оттого она не привязывалась к нему – ей нравилась периодичность и легкость этих встреч. Лера знала, что у него есть другие женщины, возможно, даже видела их на тех самых портретах, но почему-то даже не ревновала. Скорее всего, потому что проводя время с ним, она чувствовала себя единственной и лучшей. Не только для него, но и для всего мира. Пожалуй, это чувство в самом его концентрированном виде так и осталось только в тех вечерах…

А потом за дело взялась ее подруга. Немного очухавшись после первых родов, Наталья, видимо, решила заполучить новых адептов в свою секту счастливого материнства. Она категорически не одобряла свидания с татуировщиком даже в профилактических целях. “Пока ты бегаешь к своему душевно-половому доктору, нормального мужика у тебя не будет. Ты же осознанно сливаешь свою женскую энергию в бесперспективные отношения,” – приговаривала она, заваривая похмельной и невыспавшейся Лере очередную огромную чашку травяного чая.

Лера почему-то с ней согласилась. Рассталась с татуировщиком, перестала крутить сомнительные интрижки, остепенилась, сосредоточилась на карьере – работа в сети ресторанов, по мнению Натальи, была как раз неплохим полем для поиска подходящего интеллигентного и перспективного жениха. И вскоре она действительно встретила Джека. Правда с ним она никогда не могла вот так запросто развалиться на диване и опрокинуть бутылку пива, не думая, насколько женственно при этом выглядит. А потом говорить, философствовать и спорить о вечном. А потом трахаться – отвязно, дико и сочно, со слюнями и визгами. И тоже не думать, как это смотрится со стороны. Чувствовать только себя и свои ощущения, отдаваться настоящему взрывающему оргазму а не стыдливо зажимать в руке Оскар “За лучшую и эффектную, но все же иммитацию”. А еще, забывая о собственном наслаждении, не пытаться судорожно искать изощренные способы удивить своего мужину, чтобы не дай бог, не подумал сравнить с другой…