Алена Зозуля: Самаэль. Восстание из мёртвых

Самаэль стоял на коленях в главном зале своего замка, держась когтистыми руками за голову с длинными иссиня-чёрными волосами. Зал был плохо освещён – всего четыре факела по одному на каждой из стен, на которых имелись приспособления для обездвиживания. В глубине зала стоял трон, сложенный из костей и черепов неизвестных существ.

В мощной груди Самаэля зародился рык, постепенно становясь громче и раскатистее. Он поднял голову вверх, раскрыв чёрные крылья с рваными концами. От его страшного голоса задрожали стены и зазвенели цепи. Пленные люди, которые стояли в углу зала, жмурились от страха и прижимались друг к другу в надежде, что демон не заметит их. Грозное рычание стихло, Самаэль резко повернул голову в сторону людей. Холодный зеленоватый свет его глаз упал на грудь одного из них. Демон грациозно встал с колен и направился в сторону пленных. Высокий, хорошо сложенный, он был похож на пантеру – чёрный, изящный, он излучал опасность, хотя с виду был совершенно спокоен. Верхняя часть его тела была обнажена, открывая взгляду мускулистый торс, а с бёдер спускалась длинная чёрная ткань до самого пола, напоминающая юбку – остатки шёлкового балахона, она закрывала его ноги и почти беззвучно скользила по отшлифованному полу.

Самаэль откуда-то из-за спины достал свой нож – блестящий, с зазубренным лезвием и искусной резьбой на рукояти. Он спокойно разрезал верёвки, которые соединяли людей между собой. Пленные замерли, но кто-то из них всё же пискнул от страха, не сумев сдержаться. В эту же секунду Самаэль вонзил свой нож в грудь ближайшего мужчины и резко выдернул – кровь ударила фонтаном, от которого демон ловко увернулся. Тело мужчины упало у его ног, а на лезвии ножа дергалась душа этого человека. Как только она прикоснулась к коже демона, то приняла форму – очертания бывшего владельца, а затем втянулась в демона.

Люди в ужасе бросились врассыпную. Для Самаэля это была игра – как у кошки с мышью, которая только и ждёт, когда жертва пошевелится. Он сорвался с места, как отпущенная пружина, и двигался по залу в смертоносном танце, настигая своих жертв и убивая их жесточайшим образом. Кому-то он отрезал голову одним ударом, кому-то вырывал сердце, а кого-то просто раздирал короткими, но острыми когтями, выпуская души. Множество призраков – новых и ему служащих – кружили под потолком с неистовыми воплями, загоняя испуганных людей так, чтобы они оказывались ближе к демону.

В самом тёмном углу, вжавшись в стену, сидела на холодном полу красивая девушка – Наталия. Распущенные чёрные кудрявые волосы сбились в кучу, миловидное округлое личико застыло в страхе, карие глаза были широко раскрыты и практически не моргали. Аккуратные, немного пухлые губки были поджаты. Она не первый день находилась в Преисподней, но таких ужасов ей ещё не доводилось видеть.

Всё смешалось: крики, кровь, молниеносные движения Самаэля, мелькающие чёрные волосы, крылья и блестящая сталь. Когда осталось пять человек, демон придумал новую «игру». Он отрывал душу от тела и в это же мгновение помещал на её место другую, служащую ему, превращая таким образом людей в зомби. Когда живые люди закончились, его призраки согнали зомби в кучу, и Самаэль поочереди снёс им головы, выпуская свои души обратно на волю.

Воцарилась тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием демона. По его торсу стекала кровь жертв тонкими неспешными струйками и впитывалась в ткань. Призраки утаскивали останки людей в разные стороны, а он сам насторожился. Будто почуяв что-то, он медленно повернулся и увидел сидящую в углу девушку в красном латексном платье. Через мгновение он уже стоял над ней с занесённым окровавленным ножом. Девушка набралась смелости и посмотрела в лицо Самаэлю. Неизвестная эмоция, будто лёгкий ветерок, проскользнула в его ледяных глазах, и демон отшатнулся. Он резко развернулся к ней спиной и исчез, взмахнув крыльями.

Один из призраков подлетел к Наталии. Увидев его искажённое болью лицо, девушка едва сдержала крик, зажав рот руками. Дух издал протяжный вой и быстро улетел прочь. Наталия осталась одна в тёмном зале, необычная картина заставила её содрогнуться и сжаться от ужаса: кровь убитых людей медленно впитывалась в стены и пол, будто это был не камень, а губка. Ей впервые было по-настоящему страшно.

Через некоторое время девушка всё же успокоилась, утешив себя тем, что осталась живой. Она встала и неспеша подошла к противоположной стене, вдоль которой висел массивный наручник на цепи. Она задумчиво подёргала его, будто проверяя, насколько прочно он вбит стену, и вслух сказала: