Дмитрий Селиванов - Это судьба!

Наоборот, происходило нечто удивительное и потрясающее. Будто она в первом ряду опустевшего кинозала, а по сцене перед белым экраном нескончаемой вереницей идут люди – все те, кто ещё недавно сидел рядом с ней. Стоит ей захотеть, указать на любого – тотчас механик просветит его, словно рентгеном, своими лучами, и на экране появятся новые кадры, намного более интересные, чем фальшивые страсти героев с афиши. Кто откажется от такого? У неё на руках билеты на восемнадцать подпольных сеансов, аплодисменты и критика запрещены, приглашена лишь она. Не совсем законно, чуть-чуть рискованно, но ведь так интересно! Почему же она должна проходить мимо? Она ведь не делает ничего плохого – только смотрит, никак не пытаясь вмешаться…

После ухода Данилиной ей хотелось рвать и метать – в таком она пребывала бешенстве. Как можно было вести себя так беспечно, лгать так жестоко, так долго? Острое чувство несправедливости и жалость к Павлу были так велики, что злорадная мысль всё ему рассказать даже заняла её на минуту-другую. Не в лицо рассказать, конечно – она знала его телефон и могла отправить смс через какой-нибудь сайт. Даже пыталась уже придумать коротенький текст – «проверьте ДНК, это не ваша дочь», «жена вас обманула, ребёнок не от вас», «у Сони другой отец» – но каждый раз ужасалась своей идее.

Всё, чего она сможет добиться – боли в этой семье станет намного больше. Вдвое, а то и втрое. Море боли… Это было так жутко, что её передёрнуло. Только после этого на смену ярости пришло сострадание. Жить так всё время, в мучениях, страхе; бояться больниц, анализов, учебников биологии, разговоров родственников – это ведь самый настоящий кошмар… И она поняла – если кого и жалеть по-настоящему, так это саму Оксану. А потом в дверях показалась Соня, и на смену жалости неожиданно пришло любопытство.

Ни за кем из своих пациентов она ещё не наблюдала с таким интересом. Ещё бы – теперь-то она знала! Девочка, как обычно, была весела. Бросилась бесстрашно в кресло – так, что чуть не свалилась с другой стороны, залепила жвачку за ухо. Всем своим видом показывала – не боюсь я ваших осмотров! Светлана жадно ловила каждое её движение или взгляд озорных глаз. От Павла в ней, как выяснилось, ничего и не было, а от матери Соня действительно взяла многое – глаза, волосы, нос. Может быть, что-то ещё, но только не зубы. Вот и разрешилась эта загадка – а то она столько лет удивлялась, в кого у ребёнка такая генетика?! Скалер легко скользил по эмали, зацепиться было в буквальном смысле не за что, и скоро она её отпустила. А следующие полчаса удаляла зубной камень у Павла и ежеминутно боролась с соблазном «найти» кариес и поставить укол – чтобы поговорить с ним о дочери.

И вот сейчас, цокая каблучками по тротуару и пытаясь не попасть в стыки плиток, она шла и раздумывала, что от него, собственно, хотела услышать. Как сильно он её любит? Что не знает, что она ему не родная? Почему не настоял том, чтобы родить второго? А она бы наверняка от души наревелась, сидя напротив. Что же её удержало? Только ли кодекс врача? Да, в этот раз для анестезии не было совершенно никаких оснований, и рука в буквальном смысле не поднималась – но она чувствовала, что это слишком лёгкий ответ. На самом же деле она просто пожалела укол. С Оксаной всё было иначе – надо было проверить новые ампулы, а сейчас этот вопрос уже не стоял. И ответы его, кроме слёз, ей ничего бы не дали, она знала их наперёд – любит сильно, не знает, не смог. Эта тяжёлая тема исчерпана, её лучше оставить – бесполезны любые советы, ничего сделать нельзя. Поэтому что толку зря тратить укол? Лучше послушать другую историю!

Светлана замерла посреди оживлённой толпы, когда честно себе в этом призналась. И поняла – пока не кончатся ампулы в холодильнике, жажду новых историй ей уже не унять. Но была и другая мысль, которая её просто ошеломила. Она ведь не усидит на месте, если окажется, что сможет чем-то помочь…

Следующим утром в кресле перед ней сидела необычная пациентка – брюнетка лет двадцати пяти в ярком и дорогом малиновом брючном костюме. Будто не к стоматологу, а на модный показ собралась – или только с него. Как-то весной на автомойке был такой аншлаг, что Светлана прождала свою «Маздочку» почти час и начиталась глянца. И до сих пор помнила строчку, которая здорово её тогда рассмешила – «В этом сезоне актуален дразнящий цвет малинового сорбета». Кто бы знал, что ей такие знания ещё пригодятся, но ведь сработало – костюм брюнетки, наверняка с каким-нибудь фирменным ярлычком, точно был в тренде. Гламурный сорбет присутствовал и, как и было обещано, дразнил. А она-то думала, что всё это пустой трёп.